1. ВВЕДЕНИЕ

Лежит ли в основе нынешней политики руководства еврейского государства какое-либо стратегическое решение о том, какова конечная цель Израиля в противостоянии с палестинцами и каким путем следует идти к намеченной цели? Сомневаться в этом заставляют публично провозглашаемые позиции членов правительства, противоречащие друг другу. Заместитель премьер-министра Ш. Перес призывает искать решение вместе с палестинцами на переговорах о продолжении мирного процесса по формуле «территории в обмен на мир», что подразумевает создание палестинского государства в Иудее, Самарии и Газе. Министр и член кабинета по безопасности Э. Эйтам заявляет, что Израилю следует принять решение, не спрашивая палестинцев, и никакого их государства в Иудее и Самарии ни в коем случае не должно быть создано. Некоторые министры и члены правящей коалиции ратуют за отделение в одностороннем порядке посредством создания «стены», которая перекрыла бы пути проникновения палестинцев туда, где живут израильтяне. В декларациях премьер-министра А. Шарона сперва подчеркивалось стремление к двусторонним мирным переговорам с палестинцами, однако оговаривалось, что их нельзя вести под огнем. Затем он объявил войну палестинским террористам. А в марте 2002 года призвал к созыву региональной конференции с участием арабских стран и США.

Этим заявлениям есть два возможных объяснения: либо у правительства имеется секретное стратегическое решение, а означенные выше лидеры конкурирующих политических сил сговорились и вводят в заблуждение общественность; либо решения нет, т.е. израильское руководство не определило куда (цель) и как (путь) вести страну в нынеших условиях тяжелейшего противостояния с палестинцами. Первое объяснение представляется чрезвычайно неправдоподобным, поэтому верно, по-видимому, второе. Это значит, что руководство страны, по необходимости реагируя на действия палестинцев, выжидает существенно более благоприятной ситуации для принятия стратегического решения, от которого зависит безопасность Израиля в долгосрочном порядке. То же самое можно сформулировать по-другому, более нелицеприятно для правительства: наши лидеры не знают, куда и как вести общество в противостоянии с палестинцами, поэтому уповают на счастливый случай. В настоящей статье обществу предлагается вместо того, чтобы, следуя руководству, ждать, что выход из нынешней тупиковой ситуации подскажет какое-то чудо, позаботиться о решении своей судьбы самому. Для осуществления данного предложения в практическом плане прежде всего надо разработать эффективную процедуру принятия такого решения. [Под процедурой принятия решений разумеется весь процесс от начала рассмотрения проблемы до окончательного определения решения, готового к реализации.] Означенной разработке и уделяется основное внимание ниже. Но перед тем, как перейти к процедуре, целесообразно обсудить принципиально разные пути выработки решения по обеспечению безопасности Израиля в противостоянии с палестинцами, упомянутые выше – двусторонние переговоры с палестинцами, к которым призывают Ш. Перес и иже с ним, и принятие того или иного решения Израилем в одностороннем порядке, на чем настаивает ряд лидеров как правого, так и левого лагеря. Во-первых, эти политические деятели выражают альтернативные взгляды, наиболее прочно и широко утвердившиеся в общественном мнении. Во-вторых, намеченное обсуждение позволит наглядно ввести положение науки принятия решений, в соответствии с которым эффективность процедуры предопределяется главным образом ее рациональностью.

Следует обратить особое внимание на то, что слово рациональность употребляется в различных областях в очень разных смыслах. Скажем, в обиходной речи его часто используют для обозначения определенной черты характера человека, широко распространено понятие научной рациональности, в психоанализе рациональность имеет свое специфическое значение и т.д. И даже в одной единственной сфере, такой, в частности, как рассматриваемое ниже принятие решений, термин рациональность может быть неоднозначным. Например, классическими являются введенные M. Вебером (1947) понятия ценностной и целевой рациональности. Дальнейшая спецификация дает рациональность субъективную, ограниченную, удовлетворительную и т.п. (Simon, 1960). В настоящей статье речь идет о сравнительно новом процедурном понимании рациональности в принятии решений. И только в этом понимании я употребляю данный термин.

Рациональным полагается такое решение, процедура принятия которого осуществлялась грамотно. Обычно рациональная процедура аналитического принятия решения в сложных проблемах состоит из следующих фаз компетентного сбора, продуцирования и обработки сведений: 1) постановка проблемы; 2) генерирование вариантов решения; 3) оценка предпочтительности вариантов во всех важных аспектах (если проблемная ситуация реализуется в условиях неопределенности будущего, оценка предваряется прогнозированием последствий принятия каждого из вариантов); 4) выбор наиболее предпочтительного варианта решения.

2. «МИР В ОБМЕН НА ТЕРРИТОРИИ» - РАЦИОНАЛЬНОЕ РЕШЕНИЕ?

В 1993 году в качестве решения палестино-израильской проблемы был предложен мирный процесс по в формуле «мир в обмен на территории». Даже без сведений о процедуре выработки этого решения, которая была скрыта от общественности, очевидна ее нерациональность. При рациональном принятии решений обязательно формулируется четкая цель, а на какое конкретное геополитическое положение был нацелен мирный процесс неясно. Формулировка «мир, безопасность, стабильность, сотрудничество», светлый образ «Нового Ближнего Востока» – не более чем общие слова, расплывчатые благие пожелания, а не конкретная, четкая цель, с которой можно было бы оперировать. Таковой должны быть границы палестинской территории, ее государственный статус, население, основные договорные принципы взаимоотношений с Израилем и т.д. То есть конкретное геополитическое положение, которое необходимо было наметить в качестве конечного пункта пути под названием мирный процесс.

В связи с этим вспоминается фрагмент из интервью Н. Щаранского, взятого у него газетой «Новости недели» осенью 2000 года по завершении его визита в Америку. Это было накануне тамошних выборов, поэтому у него спросили, кто более предпочтителен для Израиля в качестве президента США – Дж. Буш или А. Гор? Он ответил, что встречался с ближайшими помощниками и того, и другого – обе команды настроены очень дружественно по отношению к нам, и те, и другие спрашивают: скажите, чего хочет Израиль? Действительно, мы ведь так и не определили конкретно нашу цель. Симптоматично, что рациональные американцы прежде всего спрашивают об этом – в самом деле, если нам помогать, то в чем, в достижении какой цели? Симптоматично, что россияне, культура принятия решений которых не менее нерациональна, чем израильская, аналогично израильтянам построили процесс мирного урегулирования в Чечне. В Хасавюртовском соглашении 1996 года тоже не была обозначена четкая конечная цель. Заключавший это соглашение со стороны России А. Лебедь обосновывал такое решение тем, что договориться о конечном виде мирного сосуществования сразу невозможно, по его словам, «сначала на этой земле должны зарасти травой русские и чеченские могилы». Но зарасти им было не суждено, поскольку в ситуации взаимной враждебной неудовлетворенности не могли не появляться все новые и новые могилы. Поэтому совершенно закономерно, что в 1999 году так построенное мирное урегулирование было прервано новой российско-чеченской войной.

В общем, израильские творцы мирного процесса сотворили абсурд: не определив, куда держать путь, они приняли решение, каким методом следует продвигаться (неизвестно к какой цели). Этот метод выразился в формуле «мир в обмен на территории».

Возможно, кто-то мне возразит, что моя интерпретация данной формулы как формулы процесса обмена – они получают все новые и новые территории, мы получаем все больше и больше мира – не единственная. Ее можно интерпретировать и как формулу конечного результата, т.е. цели обмена: урегулирование завершилось тем, что они получили территории, а мы получили мир. Я провел нечто вроде блиц-опроса своих знакомых, спрашивая у них, как они интерпретируют эту формулу. Многие из них и в самом деле ответили, что воспринимают ее как описание конечного результата урегулирования конфликта. Каждому ответившему так я напомнил, что данная формула была принята обеими сторонами. А в таком случае, если бы в ней действительно имелся ввиду конечный результат, то стороны могли бы принять его только тогда, когда он был бы конкретизирован: какие территории, в каком статусе и с каким населением; что представляет собой мир и чем он подкреплен. Все согласились с этим и признали свою интерпретацию формулы как описания конечного результата мирного процесса нелогичной, сказав, что просто не вдумывались в это.

[Следует отметить, что данный факт точно характеризует низкий уровень израильской культуры принятия решений. В самом деле, правительство предъявило обществу решение судьбоносной для нации проблемы, известной всем от мала до велика, а многие даже не вдумывались в существо решения. Судя по тому, что вслед за принятием решения правительство главным образом реагировало на поток последовавших событий, а не генерировало свой поток, мне представляется, что и им самим решение не было глубоко продумано ни на шаг вперед.]

Итак, формула «мир в обмен на территории» допускает лишь одну логически непротиворечивую интерпретацию – описание процесса обмена, при котором палестинцы получают все новые и новые территории, а Израиль - все больше и больше мира. Возможно ли осуществить на практике процесс обмена, описываемый этой формулой? При любом обмене для того, чтобы одна из сторон получила нечто, другая сторона сперва должна ей что-то дать или от чего-то отказаться в ее пользу. Отдание при обмене – действие первичное, получение же – его следствие, оно вторично и наступит, только если произойдет первое. Поэтому для того, чтобы понять, возможен ли обмен, его надо описать в виде первичных действий (кто чего отдает или от чего отказывается), а не в форме зависящих от них следствий (кто чего получает).

Можно ли сказать, что Израиль отдает палестинцам территории Газы, Иерихо, Рамаллы, Хеврона и т.д.? Они населены палестинцами и в этом смысле уже являются их территориями. Израиль отказывается от контроля над этими территориями, и то лишь частично. Даже умеренные левые, предлагая создание палестинской автономии, а затем государства, оговаривали необходимость запретить переселение на его территорию всех палестинских беженцев и приобретение им тяжелого вооружения. То есть полного контроля над тем, что будет происходить в данных важнейших аспектах на территории палестинского государства, палестинцы не получили бы.

С другой стороны, можно ли сказать, что если палестинцы дадут даже самые обязывающие договорные обещания мира, Израиль его действительно получит? В положении, при котором палестинские анклавы в Газе, Иерихо, Рамалле, Хевроне и т.д. расположены внутри границ Израиля и коммуникации между ними проходят по нашей территории, - а именно так мыслилась география палестинского государства или автономии – подлинной отделенности народов друг от друга нет, их сепаратная жизнь невозможна. В такой ситуации мир зависит не от каких-то договоров правителей, а от отношения народов друг к другу. Израиль получит мир только тогда, когда палестинцы перестанут враждебно относится к еврейскому государству. Без этого любые договорные обещания, которые они дали или дадут, мало чего стоят.

Теперь ясно, как в формуле мирного процесса заменить действия-следствия, выражающие получение, на то, что должно сперва произойти, чтобы эти следствия наступили. Описание процесса в виде первичных действий выглядит следующим образом: частичная передача нами контроля над палестинскими территориями в обмен на отбрасывание палестинцами своего враждебного отношения к Израилю.

Это описание обмена, осознанно или не осознанно предполагавшегося (и продолжающего предполагаться) умеренными левыми, позволяет сделать вывод, что осуществить его было (и остается) невозможно. Ведь палестинцы никогда не удовлетворятся частичной передачей им контроля над территориями, которые они занимают и считают своими. Пока палестинцы будут чувствовать, что их права существенно ущемлены Израилем, они не перестанут воспринимать его как злейшего врага, и среди них всегда найдется достаточно патриотов, которые будут пытаться любой ценой (даже ценой самопожертвования) бороться против еврейского государства и народа, чтобы добиться справедливости. Вспомним о палестинских подростках 11-13 лет, которые бросают камни в наших солдат. Они настолько полны враждебности, что не считаются с риском для жизни. А ведь 8 лет назад, когда начинался мирный процесс, это были несформировавшиеся маленькие дети. Они же выросли с мирным процессом и не должны бы, по его идее, быть настроены так враждебно. Предотвратить естественные для палестинцев кровавые проявления этой патриотической вражды (массовые агрессивные выступления типа интифады, взрывы, вооруженные нападения и т.п.) и ответную кровавую реакцию на них со стороны израильтян в ситуации географической неотделенности, территориального взаимопереплетения двух неравноправных народов не под силу никакой армии, службе безопасности и т.п.

Следует ли отсюда, что восстановление ущемленных прав палестинцев надо сделать конечной целью урегулирования, об отсутствии которой говорилось выше, и продолжать мирный процесс с этой корректировкой? Главное право, которого добиваются палестинцы, - это право на возвращение беженцев, оставивших свои земли, дома, деревни и города на территории Израиля в результате военных действий 1948 и 1967 годов. Но эти земли, дома, деревни и города уже либо заняты, либо разрушены. Вот что сказал в интервью журналу «Тиккун» (№2, 2001) известный израильский историк Б. Моррис, в чьих работах представлены обширные данные в подтверждение права палестинских беженцев на возвращение, о возможной реализации этого права: «Страна евреев и палестинцев, которые вернутся в нее полными гнева не только на то, как с ними обращались в прошлом, но и на то, что их деревни и дома для них недоступны, - такая страна вскоре станет неуправляемой. Жизнь каждого еврея в этой стране будет под угрозой.»

В Израиле все более распространенным становится следующее восприятие проблемы. Растет понимание, сколь велики основания и решимость палестинцев добиваться полной реализации своего права на возвращение и враждовать с евреями. Вместе с тем для все большего количества израильтян проясняется, что частичные уступки со стороны Израиля ничуть не уменьшают ненависть к нему палестинцев, а только усугубляют исходящую от них опасность. Ведь в результате этих уступок просто укрепляется плацдарм, с которого палестинцы ведут борьбу за свои права. И пока они не добьются победы, среди них не иссякнет источник тех, кто будет бороться даже самыми кровавыми средствами.

Ощущение опасности реализации права палестинцев на возвращение, вероятно, стало одной из главных причин того, что в 2001 на досрочных выборах премьер-министра подавляющее большинство избирателей проголосовало против Э. Барака. Они сочли, что в его переговорах с Я. Арафатом на очереди уступки в вопросе возвращения беженцев, а это, как им не без оснований представляется, – начало конца Израиля.

Но то, что реализация права на возвращение – самый важный для палестинцев вопрос и многие из них будут добиваться его решения любой ценой, легко было понять еще тогда, когда принималось решение о мирном процессе. Не являлось секретом и то, что неготовность палестинцев отказаться от упования на возвращение определит и позицию их руководства. Б. Моррис, например, замечает, что если бы палестинский лидер подписал соглашение с Израилем, не включающее пункт о возвращении, он был бы попросту убит своими соотечественниками. Это же утверждение я неоднократно слышал от своих знакомых израильских арабов.

Таким образом, надеяться, что какой-то глава палестинцев (будь то Я. Арафат или кто-либо другой) мог бы заключить договор об окончательном урегулировании конфликта, приемлемый для Израиля (а значит, исключающий более или менее полное возвращение палестинцам отнятых у них земель, населенных пунктов, домов и прав), означает рассчитывать на то, что палестинский руководитель мог бы пойти на самоубийство не ради священной войны, а ради мира с Израилем. И для того, чтобы увидеть, что надежда договориться с палестинцами имеет именно этот абсурдный характер, требовалось просто вдумчиво разобраться в проблеме.

Формулу «мир в обмен на территории» нельзя было бездумно применять к урегулированию палестино-израильского конфликта по примеру успешного урегулирования израильско-египетского конфликта. В том случае данная формула сработала, потому что была конкретизирована постановкой четкой цели (тогда это действительно было выражением конечного результата, а не процесса обмена) и подразумевала ситуацию географической и государственной отделенности конфликтующих народов.

В общем, как это ни болезненно, следует признать: решение, выразившееся в мирном процессе в той форме, что принята в 1993 году, настолько нерациональное, что его невозможно выправить никакой корректировкой. В нем отклонения от рациональности воплотились в двойном абсурде. Во-первых, не была конкретизирована конечная цель, на которую направлено решение. Во-вторых, для достижения неконкретной, выраженной в общих словах цели, избрали метод обмена, по которому не было сделано вдумчивого прогноза его осуществимости. Так что из-за недостаточной рациональности Израиль ныне дальше от реализации удовлетворительного для себя решения конфликта с палестинцами, чем это было в 1993 году.

3. К ВОПРОСУ О ПРИНЯТИИ РЕШЕНИЯ В ОДНОСТОРОННЕМ ПОРЯДКЕ

В предыдущем разделе было показано, что проблема палестино-израильского урегулирования оказалась гораздо сложнее, чем выглядела при ее поверхностном рассмотрении. Означает ли это, что выхода из острого противостояния Израиля с палестинцами в близком будущем нет? Как считает тот же Б. Моррис: «Возможно, нам нужно подождать несколько поколений, пока палестинцы будут готовы принять реалии, состоящие в том, что беженцы не могут вернуться.» Полагаю, результат такого ожидания будет не менее печальным, чем тот, который в Чечне принесло ожидание того, чтобы «могилы заросли травой». Конфликт из-за своей неразрешенности будет периодически обостряться, выливаясь все в новые и новые кровавые столкновения и делаясь все более и более непримиримым.

Однако, представим, что сбудутся оптимистические надежды Б. Морриса и через несколько поколений палестинцы, примирившись с реальностью, согласятся на приемлемые для Израиля условия урегулирования. Между тем такие условия, максимально учитывающие интересы палестинцев, могут быть уже в наши дни выработаны и реализованы Израилем в одностороннем порядке. В этом случае нескольким поколениям палестинцев не придется мучаться в лагерях беженцев и на территориях, блокируемых извне израильскими вооруженными силами, а израильтянам не придется жить под прессом интифады или, того хуже, партизанской войны.

Итак, перед Израилем дилемма. Либо в одностороннем порядке выработать и реализовать стратегическое решение по обеспечению своей безопасности в противостоянии с палестинцами, учитывающее их интересы в максимальной степени, приемлемой для еврейского государства. Либо в лучшем (на мой взгляд, маловероятном) случае предоставить мучаться на протяжении жизни нескольких поколений себе и палестинцам, пока последние сделаются реалистичными, а в худшем – так никогда и не избавиться от кровавого противостояния.

На мой взгляд, для того, чтобы иметь шансы на реализацию в одностороннем порядке, стратегическое решение по обеспечению безопасности Израиля должно обладать следующими тремя свойствами: 1) быть выработанным при участии всего народа ; 2) представлять собой не какую-то краткую формулу, а достаточно подробно разработанный план; 3) иметь хорошее качество. А главным фактором, от которого зависит высокое качество искомого решения, является то, что с этим решением согласно подавляющее большинство граждан Израиля. Данный фактор настолько важен, что все остальные мыслимые факторы, вместе взятые, уступают ему по значению. Наш провал в урегулировании конфликта с палестинцами – яркое подтверждение известной истины: в противостоянии с противоборствующей стороной большие внутренние разногласия катастрофичны. Отмечу, что участие в выработке плана всего народа и согласие с выработанным решением подавляющего большинства граждан не только основные внутриизраильские, но и важные внешнеполитические факторы, способствующие осуществимости плана. Если правительство законно уполномочено всем народом проводить в жизнь определенный план, оно приобретает необыкновенно сильную позицию на международной арене. Любому государству, декларирующему демократические ценности, будет неловко отвергать план, явящийся легитимным и совершенно определенным выражением воли подавляющего большинства израильского народа.

Ныне же даже о победившем с подавляющим преимуществом на выборах премьер-министра А. Шароне нельзя сказать, что народ уполномочил его действовать каким-то определенным образом (программы-то действий он на выборах не представил). Единственное, что можно утверждать – израильтяне негативно в целом отнеслись к действиям предыдущего премьера Э. Барака. Причем нет оснований для уверенного суждения о том, какие именно действия получили резко отрицательную оценку. То есть хотя бы о том, чего точно народ не желает, чтобы А. Шарон делал. Между тем ясно, что прорыв в обеспечении безопасности Израиля в противостоянии с палестинцами может быть достигнут только посредством каких-то нетривиальных радикальных действий. Очевидно, в рамках теперешних обычных политических процедур к таким действиям не способно и правительство национального единства. Оно обречено на аморфную неэффективную политику, если у него не будет опоры на законным образом выраженное общенациональное согласие на радикальные шаги.

Как мне представляется, решение, согласованное большинством израильтян (а таковое только и может быть хорошим), возможно получить лишь в ходе общенациональной рациональной процедуры принятия решений (см. ниже). Любое, пусть даже самое гениальное геополитическое решение, если его продекларирует и начнет «пробивать» какая-то политическая сила, неизбежно будет подвергнуто массированной обструкции ее политическими соперниками и, таким образом, опять станет яблоком раздора для нации. Но общенациональные рациональные процедуры выработки решений не практикуются повсеместно принятой представительной демократией. В настоящее время, однако, благодаря развитию средств коммуникации и «технологии» принятия решений, судьбоносные вопросы жизни страны стало возможным решать при прямом участии всего народа.

Я имею в виду участие во всем процессе принятия решений, а не только в его последней четвертой фазе (см. Раздел 1) – выборе наиболее предпочтительного варианта решения – как в современной прямой, или партисипативной демократии. Ее сторонники призывают к передаче народу этой фазы принятия важнейших общественных решений. В том виде, в котором прямая демократия существует ныне в Швейцарии и некоторых штатах США, где наиболее острые вопросы жизни общества решаются на референдумах, она, как показано, например, в (Frey & Pommerehne, 1995; Beedham, 1996; Feld & Savioz, 1997), является шагом вперед по сравнению с традиционной представительной демократией. Но поскольку референдум - это форма окончательного выбора, а не выработки решения, посредством него невозможно получить такое решение по урегулированию палестино-израильского конфликта, которое обладало бы вышеозначенными свойствами 1) – 3).

Необходимо создать и отработать в группах с подходящим количеством участников модель рациональной процедуры коллективного принятия решений, предназначенной для применения в общенациональном масштабе. …Соображения по созданию искомой модели представлены в заключительной части настоящей статьи, они базируются на современной «технологии» принятия решений.

4. ПРОЦЕДУРНАЯ РАЦИОНАЛЬНОСТЬ ПРИНЯТИЯ РЕШЕНИЙ

Приведенная в Разделе 1 четырехфазная схема, по которой обычно строятся рациональные процедуры принятия решений, мыслится гибкой в двух отношениях.

Во-первых, индивидуум или коллектив, принимающий решение, может возвращаться с более поздних фаз на начальные, если появившиеся в процессе решения данные наталкивают на переосмысление сделанных прежде выводов. (Что, как правило, и происходит при решении сложных проблем.) Скажем, в связи со сгенерированным на второй фазе неожиданным вариантом решения может оказаться целесообразным уточнить постановку проблемы, вернувшись для этого на первую фазу. Или например, получение на третьей фазе неблагоприятного прогноза последствий каждого из вариантов решения возможно потребует вновь обратиться ко второй фазе для поиска новых вариантов или даже к первой фазе для модификации видения проблемной ситуации.

Во-вторых, в различных областях принятия решений для разных классов проблем вышеозначенная схема может воплощаться в разнообразных моделях принятия решений. Например, для принятия стратегических решений в менеджменте в науке принятия решений разработаны широко известные модели субъективной ожидаемой полезности (Edwards, 1954), последовательного ограниченного сравнения (Lindblom, 1959), логического инкрементализма (Quinn, 1978), а также ряд их модификаций и других менее известных моделей. Вообще в науке принятия решений создана как общая методология, так и обширный аппарат - многочисленные способы, техники, приемы и т.п. выполнения операций по сбору, продуцированию и обработке сведений, относящихся к различным классам проблем и фазам выработки решений. Выявлены возможные источники ошибок и найдены способы их преодоления. Помимо представителей науки принятия решений различные процедурные подходы к принятию решений предложены и учеными из других школ знания. Скажем, в СССР широкое распространение получили организационно-деятельностные игры, разработанные в Московском методологическом кружке (Щедровицкий & Котельников, 1983).

В течение последнего полувека представителями разных школ знания создана эффективная и разнообразная «технология» принятия решений. Так вот, если при принятии решения обоснованно избирается модель осуществления процедуры и на всех ее фазах не допускается ошибок, т.е. решение принимается «технологически» грамотно, то оно является рациональным.

Идея процедурной рациональности развита выдающимися учеными в области принятия решений лауреатом Нобелевской премии Г. Саймоном (1976), И. Джэнисом и Л. Манном (1977) и др. Она утвердилась в науке принятия решений, т.к. дает не только эффективный подход к выработке решения, но и (впервые!) - к оценке качества решения до начала его воплощения в жизнь. Для этого надо оценить качество проведенной процедуры принятия решения. По идее высокое качество решения со значительной вероятностью предопределяется высоким качеством (рациональностью) процедуры принятия решения. Данная идея - воплощение в области принятия решений более общей идеи, давно утвердившейся в сфере производства, менеджмента, а также в точных, естественных и технических науках: высокое качество продукта (изделия, проекта, научного результата) со значительной вероятностью предопределяется высоким технологическим качеством процесса выработки (производства, проектирования, научного поиска) продукта. Ведь решение - это тоже продукт, который вырабатывается в ходе процесса (процедуры) принятия решения.

Ясно, что область эффективного применения рациональных процедур личного, социального, делового, политического и т.п. принятия решений не беспредельна. Ее пределы столь же очевидны, как и для технического проектирования. Если процедурно рационально проектировать, скажем, трактор, то получится хорошее проектное решение, но никакая процедурная рациональность не даст решающего эффекта в проектировании, например, машины времени. Идея процедурной рациональности эффективна при выработке решений в ситуациях, в которых средства достижения требуемых целей могут быть найдены среди существующих приемов и методов действий либо, если хотя и не существует прямо пригодных приемов и методов, есть такие, которые можно очевидным образом приспособить в качестве средств достижения. К таковым относится подавляющее большинство ситуаций принятия решений, с которыми сталкиваются люди. Процедурно рациональный подход, как правило, теряет эффективность в очень редких случаях: в сугубо творческих проблемах - тех, решение которых требует нетривиальной поисковой деятельности, изобретательских озарений и т.п.

При коллективном принятии решений рациональные процедуры малоэффективны еще и в ситуациях, в которых между участниками принятия решений существуют непреодолимые антагонистические противоречия. Следует отметить, что такие ситуации встречаются тоже очень редко. Зачастую антагонистические противоречия удается преодолеть правильной постановкой проблемы. Например, если проблема повышения экономического благосостояния ставится как перераспределительная, то между участниками принятия решения по перераспределению возникают антагонистические противоречия, поскольку выигрыш кого-либо из них приводит к сокращению того, что остается на долю других. Если же решение проблемы искать в приращении общего объема благ при сохранении исходных пропорций их распределения, то при получении искомого решения выиграют все.

5. ПРОБЛЕМНО-ДЕЛОВАЯ ИГРА

Существующие в израильском обществе разногласия по поводу того, какова должна быть стратегия в противостоянии с палестинцами настолько остры, что многие опасаются, что эти противоречия являются непреодолимо антагонистическими. Дабы снизить эти опасения расскажу о коллективной рациональной процедуре выработки решения по обеспечению безопасности Израиля в противостоянии с палестинцами, которая прошла в январе 2001 на специальной проблемно-деловой игре в Реховоте. В ней участвовало около 30 человек (в основном, выходцы из бывшего СССР) из Реховота, Тель-Авива, Иерусалима, Беер-Шевы, Кфар Сабы и Бней-Айша – рабочие, служащие, владельцы малых бизнесов, инженеры и пенсионеры; новые репатрианты, старожилы и коренные израильтяне в возрасте от 25 до 70 лет. Все, кроме двоих, не являлись членами общественно-политических организаций. По их изначальным взглядам на проблему палестино-израильского урегулирования часть участников можно было отнести к «левым», часть – к «правым» и часть – к «центристам». В общем, это было три десятка обыкновенных израильтян, которые никогда раньше не участвовали в коллективных рациональных процедурах принятия решений.

После открытия игры и разъяснения ее темы и строя предстоявшей рациональной процедуры участники в малых группах занялись осуществлением первых трех фаз принятия решений - 1) всесторонним анализом и четкой системной постановкой проблемы, 2) выработкой своего группового варианта решения, 3) прогнозированием возможных последствий реализации этого варианта и систематизированной оценкой его плюсов и минусов. В каждой группе работу направлял (по процедуре, но не по сути) специалист по принятию решений.

Сформировалось три группы, отличавшиеся различным видением проблемы урегулирования. Первые рассматривали ее как вопрос выработки взаимоприемлемого компромисса в переговорах с людьми, которые в принципе такие же как мы и ущемлены нами, - в таком случае ничего не следует жестко определять для себя заранее, а вырабатывать надо варианты, которые можно было бы им предложить, чтобы договориться. Вторые считали, что имеют дело с врагом, природа поведения которого принципиально отличается в худшую сторону от нашей, – в этом случае ему надо силой навязать принятое Израилем в одностороннем порядке решение, которое и требуется определить. Третьи во взгляде на ситуацию исходили не из того, кто прав, а кто виноват, а из того, кто может предпринять действия, которые выведут из нынешнего тупика, а кто – нет. И поскольку ситуация контролируется Израилем, нам следует в одностороннем порядке очертить условия обеспечения безопасности в противостоянии с палестинцами, затем попытаться достичь соглашения в рамках этих условий путем переговоров, а в самом крайнем случае, если договориться не удастся, вынудить палестинцев подчиниться воле израильского народа - в данном случае прежде всего надо определить условия обеспечения безопасности .

В результате на игре начали разрабатываться три проекта, основанные на разных принципах: (а) мир в обмен на территории; (б) мир в обмен на мир (ничего не отдавать, в ответ на интифаду мощным силовым давлением показать палестинцам, что они тоже очень нуждаются в мире); (в) территории в обмен на территории (взаимный трансфер палестинцев с Западного берега на израильскую территорию вокруг Газы и израильтян с этой территории на Западный берег).

Группам было дано задание на общем заседании доложить проекты по единой схеме: (1) описать свое видение проблемной ситуации и обосновать его, (2) сформулировать предлагаемые критерии оценки качества решерия, (3) поставить конкретные цели по обеспечению безопасности в противостоянии с палестинцами, (4) предложить программу действий по достижению этих целей, (5) обосновать оценку своего предложения, показать, почему оно лучше других, и построить прогноз его осуществимости.

После докладов и взаимной критики перед группами была поставлена задача максимально сблизить позиции, заимствуя друг у друга наиболее удачные идеи по постановке проблемы, целеполаганию и собственно решению. По завершении этой работы группы обменялись проектами (первая группа получила для доработки проект второй группы, вторая – третьей, третья – первой) и продолжили их сближение. В результате к концу первого дня игры большинство участников стало склоняться к проекту, синтезировавшему идеи разных групп в рамках принципа «мир и территории в обмен на мир и территории».

Изложу этот проект по приведенной выше пятиступенчатой схеме.

Общее видение проблемы состояло в констатации того, что мирный процесс зашел в тупик и усугубил раскол общества по данному вопросу, дальнейшее продолжение процесса на принципах Осло и раскол недопустимы.

Поэтому, главным критерием, по которому следует судить о качестве решения, определили то, поддерживает ли подавляющее большинство граждан Израиля это решение. Второй критерий – подлинная географическая и государственная отделенность израильтян и палестинцев-неизраильтян. В ходе игры участники пришли к тому же, что и я в своих вышеизложенных рассуждениях: реализация палестинских представлений о равноправном с евреями существовании на территории, расположенной внутри границ Израиля, будет губительна для еврейского государства. Из-за неравноправных же, с точки зрения палестинцев, условий они никогда не прекратят враждовать и бороться с Израилем. А это в случае взаимопереплетения двух народов на одной территории сделает их кровавый конфликт бесконечным.

Конечная цель урегулирования: все палестинцы, проживающие ныне на контролируемой Израилем территории и не являющиеся гражданами Израиля, переселены в палестинское государство. Оно создано вокруг сектора Газа добавлением большой израильской территории так, что граница проходит, например, по линии Ашкелон – Сдерот – Офаким - Мицпе Рамон - гора Саги. Израильтяне переселяются с этой территории в другие районы страны по их выбору, оставляя в неприкосновенности все имеющиеся на ней сооружения. (Переселенцам выплачиваются компенсации за все материальные и эмоциональные потери и предоставляются максимальные льготы на строительство или приобретение жилых или производственных помещений.) Израиль обращается к США с просьбой настоятельно предложить Египту, находящемуся в зависимости от Америки из-за получения от нее значительной помощи, продать для присоединения к палестинскому государству египетскую территорию, прилегающую к сектору Газа и приблизительно равную по площади той, что Израиль отдает палестинцам. В оплату будут предоставлены средства, получаемые Израилем в качестве американской помощи. (В случае согласия Египта на проданной им территории разворачивается строительство городов для палестинцев, оплачиваемое Израилем и предлагаемое для осуществления прежде всего египетским строителям.) Устанавливается международный статус Старого Города Иерусалима. Палестинское государство является независимым и обладает полным суверенитетом над своей территорией, не подвергаясь ничьему контролю. То есть может принимать беженцев, заводить тяжелое вооружение и т.п. Граница между палестинским государством и Израилем с нашей стороны на всем протяжении герметично перекрыта и укреплена оборонительными сооружениями и военной техникой.

Достижение вышеописанной цели урегулировиния можно начинать только в том случае, если этот проект урегулирования будет поддержан подавляющим большинством израильтян. Сразу же после получения такой поддержки следует приступить к подготовке переселения израильтян. Израиль должен показать, что твердо намерен провести в жизнь принятое решение невзирая на реакцию за рубежом и среди палестинцев. Им надо ясно дать понять, что у них есть только два пути: 1) согласиться с принципом урегулирования «мир и территории в обмен на мир и территории» и вступить в переговоры о выгодной для них границе или 2) быть насильственно переселенными на территорию, определенную для них Израилем в одностороннем порядке. Необходимо создать специальную информационную службу для демонстрации мировой общественности того, на какие лишения идет Израиль, подвергая порой трагическому трансферу сотни тысяч своих граждан, вынужденных покидать родные для них Ашкелон, Сдерот и т.д.; какие материальные потери несет еврейское государство, чтобы, в частности, обеспечить палестинцам возможность жить в полноценном равноправном государстве, а не на той лоскутной территории, которую они занимают ныне. После отселения израильтян и создания герметичной границы арабы, имеющие израильское гражданство, первыми получают право заселения (для них добровольного) в освободившиеся города и поселки. Им за это предлагаются большие подъемные, но с условием отказа от израильского гражданства. Вместе с данным проектом урегулирования целесообразно принять закон о лояльности государству. В нем установить, что гражданин Израиля за действия и призывы, направленные на незаконное изменение границ или демократического и еврейского характера государства, может быть подвергнут длительному тюремному заключению или взамен него – высылке из страны и лишению гражданства. Информацию об этом законе можно было бы использовать при агитации арабов-израильтян эмигрировать в палестинское государство. Переселение палестинцев-неизраильтян следует всячески поощрять (например, устанавливая большие премии за переезд к определенному раннему сроку) и вынуждать (например, блокадой территорий, отключением энергоснабжения и т.п.). Насильственное переселение стоит применять только в крайних случаях.

Очевидно, что проектное геополитическое положение, нарисованное в излагаемом плане в качестве конечной цели урегулирования, идеально по второму критерию (отделенность), В пользу его высокой оценки по первому критерию (общественное согласие) говорит то, что это решение является, как ни парадоксально, синтезом крайних точек зрения на разрешение палестино-израильского конфликта, имеющих хождение в израильском обществе. Здесь и трансфер, который является идеей крайне правых, и суверенное равноправное палестинское государство внутри нынешних границ Израиля, за которое ратуют крайне левые.

Оценивался этот план и в тех аспектах, о которых все время идет речь в обществе - мир, безопасность, стабильность, сотрудничество. В видении мира в данном плане не подразумевается, что палестинцы отбросят вражду к Израилю. Однако, с одной стороны, из-за закрытой и укрепленной границы она не будет нас особенно беспокоить. С другой стороны, оказавшись отделенными от еврейского государства в своем собственном, палестинцы через некоторое время обязательно поймут, что в их тяжелых жизненых условиях следует винить не Израиль, а их же коррумпированную верхушку. В аспектах безопасности и стабильности все участники игры сочли план явно лучше любого из возможных вариантов, достижимых в рамках формулы «территории в обмен на мир». По этой формуле, на их взгляд, можно достичь лишь псевдомира и псевдосотрудничества. В лучшем случае, если палестинцы согласятся с принципом «мир и территории в обмен на мир и территории» и линия границ будет установлена путем переговоров, их результатом, конечно же, станет и действенное соглашение о мире и сотрудничестве. В худшем случае излагаемый план придется осуществлять насильственно, следствием чего, безусловно, будет отсутствие мирного соглашения и сотрудничества с палестинским государством. Хотя это и несколько хуже, чем псевдомир и псевдосотрудничество, но с учетом того, что при отсутствии мирного соглашения и сотрудничества у нас будет безопасность и стабильность, такое «хуже» не имеет большого значения.

Данный план хуже всех решений, которые можно получить по формуле «территории в обмен на мир», по материальным затратам и организационным трудностям. Но участники игры высказали предположение, что в материальном отношении следует ожидать колоссальной поддержки со стороны диаспоры, а организовать цивилизованное переселение сотен тысяч людей, хоть и трудно, но вполне возможно.

Если трансфер палестинцев придется осуществлять насильственно, этот план окажется плохим в аспекте международной реакции на него. Но предотвратить его осуществление возможно будет только в том случае, если США не поддержат Израиль. Здесь мысли участников игры опять обратились к диаспоре, было отмечено, что Израиль необычайно много значит для евреев США. Вероятно, они активно поддержат какое бы то ни было решение, если оно будет принято подавляющим большинством израильтян. А если его активно поддержат американские евреи, то и правительство США, наверное, будет вынуждено поступить также. Потому первый критерий (согласие израильского общества) и имеет столь большое значение, что это не только основной внутриизраильский, но и основной внешнеполитический фактор, определяющий осуществимость того или иного выгодного Израилю решения.

Таким образом, при оценке означенного плана выяснилось, что вместе со значительными достоинствами у него есть серьезные недостатки. А главное, имеется масса неясностей (какие компенсации окажутся достаточными, чтобы подавляющее большинство потенциальных переселенцев добровольно пошли на это, сколько может стоить сам трансфер и т.д.) и субъективных предположений, которые нуждаются в проверке – действительно ли диаспора даст значительную материальную поддержку, американские евреи захотят и смогут оказать мощное действенное давление на свое правительство и т.п.

Характерно, что участники игры, которые в ее начале уверенно заявляли свои интуитивные позиции и не испытывали нужду в их строгом обосновании, перестроились. После полутора дней процедурно рационально организованной работы все ощутили необходимость получить по многим частным вопросам оценки экспертов, прогнозы специалистов и т.п. У каждого участника игры изменилось исходное видение проблемной ситуации. Поначалу казалось, что целью, которую можно достичь непосредственно, является выработка конкретного геополитического решения. А следовательно, ответ на вопрос «Что делать?», стоящий перед страной и предложенный участникам игры, должен описывать действия Израиля в отношении палестинцев. Взаимоувязка данного вопроса с поставленными в явном виде вопросами «Как видится проблема?» и «Какими методами и средствами можно действовать?» изменила и подспудно существовавшие у участников ответы на два последних вопроса, и их представление о том, к чему должен относиться вопрос «Что делать?». Оказывается, сперва целесообразно спрашивать, не «Что делать Израилю с палестинцами?», а «Что делать в Израиле, чтобы принять хорошее решение по этому вопросу?».

Сложилось общее мнение о том, что хорошее решение может быть принято только в рамках гораздо более углубленной и информационно обеспеченной процедуры. В результате не было принято никакое конкретное геополитическое решение, к середине второго дня игры участники самостоятельно вышли на идею проведения общенациональной рациональной процедуры выработки решения по урегулированию.

Разработка этой идеи привела к следующему наброску сценария процедуры.

Осуществлению самой процедуры предшествует введение, в рамках которого гражданам широко и доступно разъясняется ее общее построение как процедуры общенационального принятия решений, а также назначение и существо ее фаз. В дополнение к этому перед каждой фазой поясняются детали ее проведения, а по завершении фазы – подводится итог того, что на этот момент сделано в рамках общей процедуры, и напоминается, что еще предстоит сделать.

На первой фазе принятия решения - постановке проблемы - в данном случае следует обрисовать видение положения Израиля в противостоянии с палестинцами и цели страны по обеспечению своей безопасности, а также проанализировать условия и факторы реализации целей и возможные методы их достижения. Это можно осуществить в рамках специального обсуждения в прессе, построенного так, чтобы сделать его участниками или хотя бы наблюдателями как можно большее число комментаторов, экспертов, а главное, рядовых граждан страны. По итогам этого обсуждения следует силами специальной Коллегии «оценщиков» (см. ниже) отобрать два-три десятка наиболее часто упоминавшихся в дискуссии целей - генеральных задач обеспечения безопасности страны. Затем выставить их на референдум, дав право каждому гражданину отметить в своем бюллетене, например, по пять задач, которые он считает приоритетными. Голосующий должен иметь возможность включить в число этих пятерок и задачи, не вошедшие в число выставленных на референдум, вписав их в свой бюллетень. Данное голосование целесообразно проводить по почте. По его завершении следует выделить те из задач, которые названы, скажем, по меньшей мере четвертью участников референдума, и считать их требованиями, предъявляемыми обществом к обеспечению своей безопасности. Степени удовлетворения этих требований и будут представлять собой критерии оценки альтернативных стратегий Израиля в противостоянии с палестинцами.

В отношении 2-й фазы - генерирования возможных вариантов решения - ясно, что чем больше рассматривается вариантов, тем больше вероятность того, что в число рассматриваемых попадет наилучший. Поэтому для представления в Коллегию вариантов стратегий не следует устанавливать никаких ограничений.

Рациональное осуществление следующей, 3-й фазы принятия решений в той конкретной проблемной ситуации, которая рассматривается, в принципе невозможно провести на основе прямого участия всех граждан страны. Значит, в начале общенациональной процедуры выработки решения общество должно демократическим путем сформировать Коллегию «оценщиков» из 50-60 авторитетных граждан. Им будет делегировано прямое осуществление 3-й фазы (а также подведение итогов вышеупомянутой всенародной дискуссии в середине 1-й фазы - отбор генеральных задач обеспечения безопасности страны, которые выставляются на референдум). На 3-й фазе принятия решений общество ограничит свое участие предоставлением всех своих релевантных информационных и интеллектуальных ресурсов в распоряжение «оценщиков» и наблюдением и критикой их деятельности, которая будет полностью открытой.

Процедуру формирования Коллегии надо построить так, чтобы в нее попали компетентные люди, которым участие в Коллегии не может принести никакой другой выгоды, кроме благополучия страны, где им предстоит жить после принятия решения. Такой Коллегией не может быть сформированный по стандартной процедуре демократических выборов Кнессет или его часть. Обоснования этого даны в (Savelzon, 2000) в анализе качества политического истэблишмента, формируемого в рамках традиционных процедур демократических выборов.

Поэтому в закон о выборах Коллегии необходимо включить следующие положения. Гражданин не имеет права быть членом Коллегии, если он профессионально занимается политической деятельностью. Лицо, бывшее членом Коллегии, не может баллотироваться на первых следующих выборах муниципалитетов, Кнессета и премьер-министра. Некомпетентные или предвзятые действия членов Коллегии в процессе принятия решений в обязательном порядке доводятся до сведения общественности через СМИ, для которых данный процесс будет абсолютно «прозрачным». Должны быть задействованы механизмы аналогичные тем, что используются для обеспечения беспристрастности граждан, выполняющих функции, подобные функциям членов Коллегии, например, присяжных в американских судах. Эти механизмы следует сделать еще более надежными и жесткими. Скажем, установить, что предложение и принятие взятки или посредничество в этом является тягчайшим преступлением, за которое полагается высшая мера наказания. Не исключено, что потребуется установить еще какие-то условия, перекрывающие для членов Коллегии возможности быть подкупленными либо легально извлечь для себя или для своих близких родственников из этого положения какую бы то ни было выгоду – материальные блага, повышение социального статуса, политическую саморекламу и т.п. В общем, закон о выборах должен быть построен так, чтобы в качестве единственного прямого интереса члена Коллегии оставить отбор решений, которые принесут больше пользы стране, а значит и ему, как одному из ее обыкновенных граждан. Косвенный интерес членов Коллегии будет состоять в том, что высокая оценка ими действительно эффективного решения подтвердит их компетентность в принятии решений.

В израильском обществе существуют репутации независимых граждан, общеизвестных как умные и честные люди. Те из них, кто не пожелает делать в ближайшие годы политической карьеры, – ученые, консультанты, юристы, публицисты, бизнесмены и т.д. – и станут наиболее вероятными претендентами в члены Коллегии. Их предвыборные кампании следует ограничить равным по объему представлением в СМИ автобиографических справок, достоверность которых потом подвергнуть общественному обсуждению через те же масс-медиа. Никаких плакатов, агитаторов, пропагандистских собраний и т.п. Политическим деятелям и партиям запрещается участвовать в кампании выборов в Коллегию.

Избранные в Коллегию люди будут на несколько месяцев освобождены от обычной работы и за счет государства (но без материального выигрыша по сравнению с их повседневной деятельностью) в обстановке полной открытости и гласности займутся в это время только осуществлением рациональной процедуры оценки вариантов решения. (Участники игры оставили открытым вопрос о конкретном строе всей процедуры оценки и схемах работы на ее отдельных этапах. Они могут быть такими, как на игре, а может быть специалистам по принятию решений и групповой динамике удастся найти более эффективный сценарий процедуры. Было сформулировано лишь общее требование процедурной рациональности.) Особенно важно, что членам Коллегии будут предоставлены наилучшие возможности оперативно привлекать для консультаций независимых экспертов и получать необходимую информацию из всех государственных организаций. Все граждане страны получат возможность не только наблюдать, но и участвовать в работе Коллегии, направляя в нее (прямо или через СМИ) свои предложения или критические замечания.

Коллегия представляет на обсуждение общества те два варианта решения, которые наиболее высоко оцениваются членами Коллегии. Каждый вариант сопровождается развернутой оценкой и ее подробным обоснованием. После обсуждения вариантов проводится общенародный референдум по выбору наилучшего из них.

Таким образом, на игре единогласно при одном воздержавшемся было принято решение, состоящее из двух предложений:

1. приостановить осуществление мирного процесса на принципах Осло;
2. провести общенациональную рациональную процедуру выработки решения по урегулированию конфликта по намеченному выше сценарию.

6. ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Показательно, что, как я ни пытался, рассказывая моим знакомым об игре, привлечь их внимание к тому, что именно предложение (2) является главным результатом игры, все они реагировали по существу только на первое. «Левые» выразили неудовольствие: «Все, что отрицает формулу «мир в обмен на территории» – «правое» решение». «Правые» одобрили: «Полностью согласны, единственно разумное решение – раз и навсегда отбросить соглашения, достигнутые в Осло». Главное решение, принятое на игре, не привлекло внимания, потому что оно вообще вне плоскости, в которой расположены «правые», «левые» или «центристские» позиции. Между тем, ныне может сработать только то, что «над» этой плоскостью - не какая-то конкретная позиция, а мероприятие по выработке согласованной общенациональной позиции.

Ясно, что прежде чем осуществить в качестве такого мероприятия предлагаемую общенациональную рациональную процедуру принятия решений, ее необходимо тщательно отработать на модельных примерах. При этом наибольшее внимание следует уделить всему, что связано с Коллегией «оценщиков». Ведь именно от того, насколько вовлеченными окажутся рядовые граждане в наблюдение и контроль за деятельностью Коллегии и насколько авторитетной станет для них ее оценка, будет зависеть общенационального согласия.

Первый опыт отработки предлагаемой модели ппроцедуры был осуществлен в июне 2001 года в учебно-оздоровительном комплексе в Кфар Сабе на проблемно-деловой игре, посвященной разработке стратегии развития израильской ассоциации «Женщины в науке и образовании». В игре участвовало около 30 человек, и она проводилась в течение двух выходных дней по сценарию, соответствовавшему тому, что намечен в предыдущем разделе. Вскоре после начала игры ее участники избрали Коллегию «оценщиков» из 5 человек. Ко второму дню игры было сгенерировано 3 варианта стратегии развития. Их оценка проводилась Коллегией, при этом остальные участники игры могли наблюдать за ее работой и вносить свои предложения через специального посредника. В то же время они были вольны избрать другое времяпрепровождение, воспользовавшись разнообразными возможностями для отдыха, имевшимися в учебно-оздоровительном комплексе. На протяжении многих часов работы Коллегии количество наблюдателей постоянно изменялось, но ни разу не было ниже двух третей от числа участников игры, не вошедших в Коллегию. Около 50% наблюдателей обращались через посредника со своими замечаниями и предложениями в Коллегию. По завершении ее работы все единогласно проголосовали именно за тот вариант стратегии развития ассоциации, который Коллегия сочла лучшим.

Таким образом, результаты второй игры подтвердили надежды, возлагавшиеся участниками первой игры на то, что предложенная ими процедура будет способствовать коллективному консенсусу в оценке вырабатываемого в ходе этой процедуры решения.

Дальнейшую отработку процедуры целесообразно проводить в ходе все более и более масштабных имитационных деловых игр. На мой взгляд, необходима еще по меньшей мере одна имитационная деловая игра с непрерывным участием более ста человек на протяжении нескольких дней. Следующим этапом моделирования должна быть процедура, в которую в роли участников-наблюдателей было бы вовлечено не менее тысячи людей и которая продолжалась бы не менее нескольких недель. Это можно сделать в рамках конкурса на лучший проект решения какой-нибудь общественно-значимой проблемы. Данный конкурс следует построить в соответствии со сценарием, предлагаемым в предыдущем разделе для общенациональной рациональной процедуры принятия решений. Я вполне представляю, как определенной системой поощрений и призов привлечь к участию в этом конкурсе а) людей того уровня и с теми качествами, которые, по предположению, могут быть у членов подобной Коллегии, б) специалистов, которые выступят в роли экспертов, в) рядовых граждан в качестве наблюдателей. На последнем этапе моделирования нужно увеличить масштаб конкурса до общенационального, при этом отработать вопросы представления процедуры в интернете и трансляции по радио и телевидению.

Если, согласно моим ожиданиям, при отработке процедура будет давать решения, поддерживаемые подавляющим большинством участников, ее можно будет использовать для общенационального принятия стратегического решения по обеспечению безопасности Израиля в противостоянии с палестинцами.

БИБЛИОГРАФИЯ

Beedham, B. (1996). Full Democracy. The Economist, 25 - 12 – 1996, 3-14.

Edwards, W. (1954). The Theory of Decision Making. Psychological Bulletin, 51, 380-417.

Feld, L., & Savioz, M. (1997). Direct Democracy Matters for Economic Performance: An Empirical Investigation. Kyklos, 50, 507-538.

Frey, B., & Pommerehne, W. (1995). Public Expenditure on the Arts and Direct Democracy: The Use of Referenda in Switzerland. Cultural Policy, 2, 55-65.

Janis, I. & Mann, L. (1977). Decision Making. New York: Free Press.

Lindblom, C. (1959). The Science of 'Muddling Through'. Public Administration Review, 19, 79-88.

Quinn, J. (1978). Strategic Change: Logical Incrementalism. Sloan Management Review, 20(1), 7-22.

Savelzon, O. (2000). Russia and Israel in the XXI Century. Prospects of Developing Rational Open Society. New York: Liberty Publishing House.

Simon, H. (1960). The New Science of Management Decision. New York: Harper&Row.

Simon, H. (1976). From Substantive to Procedural Rationality. In: Latsis, S.J. (Hg.): Method and Appraisal in Economics. Cambridge: Cambridge University Press.

Weber, M. (1947). The Theory of Social and Economic Organization. (A. M. Henderson and T. Parsons, and trans.) New York: Free Press.

Щедровицкий, Г. & Котельников, С. (1983). Организационно-деятельностная игра как новая форма организации и метод развития коллективной мыследеятельности. В сборнике Нововведения в организациях. Труды семинара. Москва: ВНИИ Системных исследований.