1.2. ПОЛЕВЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ

1.2.1. Формат полевых исследований

…Вся человеческая деятельность замкнута в невыполнимость того,
что человек желает зафиксировать в проект,
ибо порождает он всегда нечто другое…
Г.П. Щедровицкий

Одним из ведущих образовательных процессов летней школы были полевые исследования. Сам же жанр работы возник в связи с идеей освоения новых пространств.
Вспомним, кстати, что в семидесятые-восьмидесятые годы прошлого века немалое число фантастов моделировали поведение групп людей на неизвестных планетах. Экспериментировали с профессиональным составом экспедиций, сочетанием характеров, возникающей проблематикой. Предельным вариантом этого моделирования был «Солярис», где способы и средства исследовательских процедур оказались неадекватными ситуации, а сами испытатели стали испытуемыми.
В общем, попадаться в эту ловушку не хотелось. Поэтому образом исследователей неизвестной планеты (когда исследователи уверены в реальности собственного мира и своего права приписывать иному миру свое видение) мы не воспользовались.
С другой стороны, не воспользовались мы и прямо противоположным ходом, который обсуждается, например, В. Пелевиным в «Затворнике и шестипалом». И хотя метафора прыжка через «стену мира» безусловно хороша, мир, остающийся за ней, выглядит весьма убогим и примитивным. В пределе - собственной галлюцинацией.
Вариант перевоплощения (или как отказ от имеющегося в пользу нового, или как сталкинг) выглядел, конечно, экстравагантно, но вряд ли был бы педагогически адекватным.
Четвертый вариант, вариант выхода на границу своего мира и мира «чужого» и балансирование на этой границе, показался нам наиболее адекватным. Идея границы позволяет увидеть одновременно и свое, и другое. Другое дело, что, созерцая, удержаться на границе невозможно. Нужен деятельностный ход. Этим ходом стала идея путешествия.
Путешествие по другим мирам (а не организация классических исследований с постановкой гипотез и т.д.) - отличительная идея наших полевых исследований в рамках общей идеи Летней Школы - образовательного отдыха.
Правда, здесь возникает масса сложностей (педагогических, в первую очередь). Они достаточно очевидны, чтобы подробно их обсуждать, но отметить эти трудности нужно.

• Невозможно просто назвать новое место - другим миром.
• Невозможно цикл экскурсий называть путешествием по другим мирам, особенно если мы хотим, чтобы дети были путешественниками, а не экскурсантами.
• Невозможно проводить классические исследования (даже полевые) и называть эту деятельность образовательным отдыхом.
• Невозможно цикл экскурсий (даже интерактивных) называть полевыми исследованиями.
• Невозможно рассчитывать на «автоматическое» возникновение исследовательской позиции у школьников, просто предоставив им набор каких-либо «артефактов».
• Невозможно быть путешественником (исследователем), действуя лишь по сопричастности.
• Невозможно, впервые путешествуя по другому миру, действовать в слое мышления, и невозможно, анализируя случившееся (увиденное), опираться на чувственные представления.
• Невозможно путешествовать по другим мирам и не иметь исследовательской программы; невозможно иметь исследовательскую программу, не имея предварительного опыта путешествия по этому другому миру.

Такой набор рамок (зачастую взаимоисключающих) нам необходимо было удержать, создавая и реализуя проект «Полевые исследования».
При этом в качестве еще одной задачи «ПИ» было «требование»: побывав там, вернуться и суметь вспомнить, что происходило. В противном случае путешествие будет сродни яркому, но мимолетному сну, восстановить который не представляется уже никакой возможности.
Вот такую ноогеновскую задачу «Про исследования как путешествия по другим мирам» сформулировали мы сами себе и вместе с детьми пытались ее решить в течение двух недель.
***
Теперь коротко о собственно содержании.
Исходным условием появления у ребят такой исследовательской позиции, которая позволяет конфигурировать и процесс путешествия, и процесс исследования, является процедура выхода на границу собственного мировосприятия, собственного привычного (обыденного) существования (и возвращение).
Конечно, сама Летняя Школа также может рассматриваться и как модель перехода, и как новое пространство (в котором возможно путешествие). В принципе, архитектоника школы соответствовала этим требованиям. Другое дело, что мониторинг, позволяющий с уверенностью сказать, что способы общей организации жизни в школе (и новый опыт) рефлектировались школьниками и «опрокидывались» на их собственную деятельность в полевых исследованиях, - слишком дорогой исследовательский проект для Летней Школы.
Но вернемся к полевой проблематике.
Сам «выход на границу» в каждом отдельном проекте создавался как с учетом специфики предметного материала, так и исходя из пристрастий ведущего. Для инициации входа и возврата использовались техники, знакомые ребенку и бытующие в повседневной жизни, но обладающие скрытым потенциалом. Например, фотографирование.
Другое дело, что просто фотографирование (как бытовой навык) не есть выход за пределы своего мировосприятия. Здесь нужны дополнительные смысловые контексты. Например, контекст поиска странностей, поиска иного, отличительного, специфического.
Превращение опыта выхода на границу в специфическую исследовательскую позицию (рефлексивную по своей природе и обеспечивающую одновременно и присутствие, и вненаходимость) не происходит мгновенно. И ее формирование происходит, например, через формат совместного детско-взрослого проектирования следующего шага проекта-путешествия. Вплоть до появления исследовательских задач. Другое дело, что скорость этого процесса не определяется «логикой конспекта занятия».
Другой вариант возникновения исследовательской позиции, «сращенный» с задачами старшего школьного возраста, был придуман (открыт) уже после Летней Школы.
Мы исходили из того, что в этом возрасте одна возрастная задача сменяет другую: от выстраивания своего авторского отношения ко всему происходящему в мире (и к себе) должен быть сделан шаг в сторону авторского действия. Уже сейчас, опираясь на опыт разных ситуаций, произошедших в Школе, видишь, что знаки, намеки на вариант решения этой задачки были.
Так, в Школе существовал жанр «подвигов». Например, объявлялся конкурс на переплывание Геленджикской бухты (длиной в одну морскую милю). Понятно, что конкурс объявляли взрослые, которые уже решили этот подвиг совершить, и это намерение, собственно, и предъявляли. Естественно, вначале проводились тренировочные детско-взрослые заплывы, общей длиной в ту же милю, но вдоль берега. А потом старшеклассники уже решали - стоит или не стоит. И хотя техника безопасности была на высоком уровне - рядом с плывущими шли зафрахтованный для этого случая спасательный катер и лодка (со спасателями), волнение на море отсутствовало, в воде находилось несколько превосходно плавающих взрослых - все это не снижало эмоций и не меняло отношения к происходящему.
Если к данной ситуации относиться как к модельной, то движение в сторону возникновения исследовательской позиции (у старшеклассников) осуществляется в два этапа. Первый - это предложение школьникам от взрослых вместе поучаствовать в каком-то деле (например, исследовании «чего-то» во время путешествия). Контекстом всего происходящего является дело (путешествие!) более сложное, действительно «взрослое» и действительно такое, которое требует концентрации усилий и воли. Второй этап - это реализация этого дела.
Например, если это «Биология Черного моря», то это подводное фотографирование на глубине 2-3 метров, выход на сейнере в открытое море (с рыбаками) на промысловую рыбалку и др.
Заметим, что технически это вполне осуществимо. Другое дело, что требования к технике безопасности возрастают на порядок. И директору школы здесь не позавидуешь.
В рамках категорий «связи и отношения» все это выглядит (может выглядеть) следующим образом: на первом этапе формируется отношение к происходящему (к делу, ко взрослым, участвующим в этом деле, к способам работы, к перспективам этого дела, к самому себе в этом деле и т.д.). Здесь же обнаруживаются (на растяжке «тренировочное» - «настоящее») свои дефициты, свои интересы, свои намерения. На втором этапе (после принятия решения) это сложное дело, этот проект осуществляется. Со всеми его сложностями и неожиданными сюжетными поворотами.
***
Понятно, что разный предметный материал предполагает и свой способ путешествия. Не углубляясь в теоретические обоснования, а сохраняя «антропологический» жанр изложения, коротко охарактеризуем специфику каждого путешествия.
Полевое исследование «Душа города» - это путешествие по южному городу, постоянное сравнение его с тем миром, откуда ты пришел сам. Фотографирование города - чтобы стал виден его характер.
Наличие инвариантов (архитектурных стилей, типов симметрий и др.) позволяет смотреть и видеть; путешествовать и читать знаки; пробовать запечатлеть особенное за счет выбора ракурса, создания мизансцены.
Проект «Биология Черного моря» - это на первом шаге - погружение (в буквальном смысле этого слова) в другой, подводный, мир. Состояние практической невесомости дает вам соленая вода, а температура, близкая к температуре тела, снимает лишние тактильные ощущения. Остается лишь созерцать происходящее. Контрастный переход из этого мира в мир привычный гарантирует вам переживание разности существования и первое удивление.
Проект «Туризм» как исследовательский проект строится на идее смены ландшафтов, перехода из одного пространства в другое, улавливания переходов и изменений в окружающей обстановке. Фиксация этих изменений (например, фотографирование, изготовление карты, сбор гербария с последующим их предъявлением) обеспечивает превращение впечатлений в знания. С другой стороны, туристический проект - это исследование своих возможностей и, в общем-то, преобразование, «заточка» себя под требования этого объектного мира.
Дальнейшие подробности этого и других проектов - в отдельных параграфах этой книги.
***
Путешествие остается при этом доминирующим форматом деятельности. Почему это важно? Потому что путешествие - это все же путешествие разума по разумным мирам и это выстраивание отношения к тому, что вокруг тебя и вместе с тобой случается. А исследование (для школьников) - это (в итоге) рефлексивная процедура, позволяющая опосредованно (иносказательно) оформить свое отношение смыслы перевести в знаки.
Создав тем самым произведение. Например, выставку, или фотографию, или макет черноморского дна. В котором высказано новое отношение к миру, к людям и к самому себе.

***
Общая схема (одного цикла) работы всех полевых исследований строилась следующим образом:

День 1     День 2     День 3     День 4     День 5     День 6     
3 часа работы      3 часа работы     Полный день работы (сбор материалов)     Обработка полученных данных (3 часа)     Итоговое оформление (3 часа)     Общешкольная презентация (3 часа)     

Из двух вариантов итоговой презентации

1. каждая группа для всей школы делает интерактивную презентацию, все поочередно представляют свой проект;
2. презентации всех групп проходят интерактивно и одновременно (формат современного театра/музея посетителями). Группы делятся на экскурсоводов и посетителей и по свои маршрутам двигаются от станции к станции. На представление каждой станции - 20 минут.

Был выбран второй вариант.
Принципиальное пожелание ко всем группам заключалось в интерактивном представлении своего проекта. Понятно, что работа по изобретению интерактивных процедур ложилась на плечи координаторов (ведущих групп), потому как не просто отрефлектировать свои способы работы в проекте, но и положить их как способ организации презентации - в общем-то не задача школьников. Хотя, будучи сопричастными общему делу, многие ребята предложили массу интересных вариантов организации своих станций.

1.2.2. Полевое исследование «Языковой облик города»
Ведущий: Игорь Ким

• «Желтая стрела» не останавливается никогда. Это все знают.
• Послушай, - сказал Хан, - опомнись. Пассажиры не знают,

как называется поезд, в котором они едут.
Они даже не знают, что они пассажиры. Что они вообще могут знать?
В. Пелевин «Желтая стрела»

Научный контекст

Лингвистическое изучение городской эпиграфики - это направление в лингвистике с уже долгим стажем - около двух десятков лет.
Эпиграфика как раздел филологии наиболее ясным образом была определена Ю.В. Рождественским [1988]. Рассматривая соотношение инструмента и материала для письма, он предложил описание с помощью одного двучленного параметра: писчий/неписчий.
Ю.В. Рождественский различает четыре возможных случая соотношения материала и орудия письма. Соответственно, существуют четыре филологические дисциплины, изучающие непосредственно эти формы письменных текстов: палеография, эпиграфика, сфрагистика и нумизматика (см. таблицу).
     
Материал Инструмент     Писчий     Неписчий     
Писчий     Палеография     Эпиграфика     
Неписчий     Сфрагистика     Нумизматика     

В таком понимании эпиграфика представляет собой текст, исполненный писчим инструментом на неписчем материале, а также науку, изучающую такого рода тексты. К эпиграфике относятся тексты, исполненные краской на камне, металле, деревянных, костяных, стеклянных и керамических изделиях.
Современное понимание городской эпиграфики частично отвлекает ее от этого базового соотношения инструмента и материала, переводя в другую плоскость - в плоскость пространственно-коммуникативную. В этой плоскости эпиграфика понимается как письменный в широком смысле текст городской среды, предназначенный для публичного восприятия. Такой текст стационарен, сопоставим по размерам с возможностями дальнего и среднего восприятия (для его чтения не надо подходить на расстояние 20-40 см, необходимое для чтения, например, книг или газеты. Современная полиграфическая и печатная технология позволяет отказаться от рисования вывесок и табличек, поэтому определение Ю.В. Рождественского, адекватное для городской эпиграфики, например, конца XIX века, для современного «слова на вывеске» неприменимо. Тем не менее даже в крупном городе, например Красноярске, можно обнаружить большое количество табличек и вывесок, сделанных от руки, особенно частных, не связанных с фирмами и корпорациями, а также властями разного уровня.
Современная городская эпиграфика изучается с двух сторон. Прежде всего изучается ее языковое содержание. Осмысление содержания вывесок и тем более табличек кажется довольно нелепым, поскольку тексты их предельно лаконичны, однако это позволяет обсуждать не смысл текста, а номинативную стратегию и тактику имядателя. Так, Т.В. Шмелева в статье «Письменность городской среды» (Фонетика - орфоэпия - письмо. Красноярск, 1997. Вып. 1. С. 114-123) показывает, что городские наименования в советское время приобрели нумеративность, о чем свидетельствуют многочисленные названия улиц 9 Января, 26 бакинских комиссаров, им. 300-летия воссоединения Украины с Россией, площадь имени 350-летия Красноярска, пр. 60-летия образования СССР и т.п.
Второй аспект изучения связан с соотношением языкового содержания и параграфических (параграфемных) свойств текста. Наиболее существенное развитие эта сторона получила в рекламной практике.
К параграфическим (параграфемным) средствам относятся все неязыковые средства, используемые в тексте: гарнитура, кегль, цвет шрифта, шрифтовые выделения, пространственное расположение текста, нетекстовые элементы, включающие цвет фона, рисунки и фотографии, логотипы и объемные детали. Выясняется, что соответствие языковых и параграфических элементов позволяет выделить значимую информацию, выразить ее скрытым образом, многократно, связать с ней благоприятное или негативное впечатление. Таким образом, текст городской эпиграфики является средством скрытого воздействия на горожанина и гостя города.

Задачи проекта

Мне как руководителю исследования были важны не столько научные результаты, сколько культурно-образовательные. Город принципиально многоголосен. Но помимо многоголосия он еще и многоформен. Архитектура, ландшафты, формы транспортных средств, одежда и прически людей создают визуальный облик города. И есть зона пересечения этого гула и этой пестроты - языковой облик: вывески, таблички, рекламные щиты, граффити. По ним можно понять устройство городской языковой коммуникации и разглядеть графический стиль города, неповторимость его облика.
Поэтому ставились две задачи на анализ материала:

• обнаружить и систематизировать содержание текстов городской эпиграфики;
• описать параграфические (неязыковые) особенности текста: начертательные, пространственные характеристики текста (стиль), нетекстовые элементы (рисунки и фотографии), а также размеры, форму, материал вывесок и табличек. Эта задача связана еще с одной целью: научить школьников видеть, как на них воздействует автор текста неявно, через графическую и параграфическую форму текста.

Для этого был выбран один квартал г. Геленджика и поставлена задача сплошной выборки материала, то есть фотографирование и картографирование (описание места, где встретился данный текст, и фиксация его на плане города) всех текстов городской эпиграфики, которые встречались на этой территории. Это центральный квартал, прилегающий к зданию администрации города и включающий в себя участки улиц Кирова, Первомайской, Островского и Ленина, а также некоторых других улиц.
Тотальный сбор материала должен был реализовать и еще одну задачу: научить школьников навыкам собирательской работы, прежде всего в воспитательных целях. Объясню поподробнее. Дело в том, что школьник в школьном курсе русского языка приучается к такой работе, в которой материал ему дан в готовом виде или может быть извлечен из его речевого и языкового опыта. Поэтому многие школьники считают, что «язык всегда с тобой», что к языку не может быть применено понятие сбора материала. Полевой сбор материала в жестких погодных условиях (температура воздуха более 30 градусов, высокая влажность, неоднородный материал, который надо было искать и для этого совершать пешие передвижения) дает школьнику ощущение, что лингвистика как наука не уступает по эмпирической части исследования таким естественным наукам, как биология и геология.
Ход работы
Исследование вместе с презентацией заняло шесть дней. Программа исследования включала в себя два полуцикла: первый (три дня) - подготовку к сбору и сбор материала, а второй (тоже три дня) - обработку материала, подготовку к презентации и презентацию (см. таблицу).

Первый день был образовательным: читалась лекция по семиотике и языку города (2 часа), затем было проведено очень маленькое пробное исследование прямо на территории турбазы. Команда была распределена на три группы, на три участка была разбита турбаза, и начался поиск всех эпиграфических текстов на ее территории. Сразу обнаружились две вещи:

1. практически не было текстов Школы, которая занимала всю турбазу. Это объясняется тем, что полевые исследования начались в первые дни Школы, когда территория турбазы еще не была освоена. Ситуация изменилась во второй половине Школы, хотя все равно школьных текстов было мало, что отмечалось всеми сотрудниками;
2. текстов оказалось гораздо больше, чем предполагалось участниками группы и даже руководителями. Например, не сразу были замечены надписи на канализационных люках, техническая разметка на стенах зданий. Обнаружилось, что в основном на территории турбазы были административные тексты информационного и предписательного характера. Имиджевых текстов, создающих благоприятное впечатление о турбазе, кроме вывески явно устаревшего дизайна, не было.

Таким образом решалась главная задача дня: научить школьников видеть даже те тексты городской эпиграфики, которые не предназначены для общего пользования, и пытаться понять, кто является их адресатом и с какой целью они произведены.
Второй день включал в себя чтение еще одной части лекционного материала (параграфемика) и более обширное пробное исследование: сбор материала по эпиграфике на пляже хутора Бетта. Здесь уже использовались фотоаппараты, которые значительно облегчили работу. Сбор материала велся небольшими группами, для чего территория пляжа была поделена на приблизительно равные участки.
Третий день - выезд в город. Во время выезда обнаружилось, что Первомайская улица, на которой должен был вестись сбор основного материала, была очень немноголюдной и содержала минимум эпиграфических текстов. Поэтому руководителями групп была изменена программа съемки и группы частично продублировали материал. Это связано еще с тем, что параллельная улица Островского выходила на городской рынок и поэтому была очень активной в социальном аспекте. На ней было много торговых объектов и предприятий питания, а значит, и множество вывесок, плакатов, рекламных щитов. Все три группы произвели съемку материала на этой улице и части других.
Работа велась с использованием трех пленочных фотоаппаратов и одного цифрового. Цифровой аппарат использовался для съемки табличек с указанием номеров домов и названий улиц. Пленочными аппаратами фотографировались вывески, рекламные щиты, указатели и другие крупные тексты.
Здесь обнаружился один из важных культурных и учебных эффектов. Сами по себе тексты в своем большинстве принципиально не отличались от тех, которые встречаются в городах, из которых приехали участники группы. Но объемная собирательская работа привела к тому, что В. Шкловский назвал остранением: эпиграфические тексты стали восприниматься не как элементы городской среды, а как своего рода произведения искусства. Обнаружилась разница текстов, которая казалась несущественной в потоке городской жизни. Цвет фона, гарнитуры шрифтов, расположение текста, рисунки, содержание текстов, даже их связь с постройками и ландшафтом стали самоценными. Это очень важный этап исследовательской работы - вчувствование в материал.
Четвертый день работы был посвящен обсуждению материала, выделению интересных и значимых данных. Было отмечено большое количество вывесок с информацией о сдаче комнат в аренду и наличии стоянок, что характеризует курортный город. Отмечено было, что на хуторе Бетта .таких табличек даже больше. Зафиксировано небольшое, вопреки прогнозам, количество греческих мотивов: всего три текста на оживленный квартал. Обнаружено, что эпиграфика торговых предприятий и предприятий обслуживания по цвету, шрифтам и оформлению резко отличается от вывесок и других текстов административных и культурно-просветительных учреждений.
Была определена форма презентации - интерактивная (см. ниже) и содержание доклада на конференции. Доклад был посвящен различию эпиграфики административных учреждений и частных фирм.
Пятый день ­- подготовка презентации и доклада. Группа была разделена на две команды, одна из которых писала доклад, а вторая занималась созданием плана квартала и разметкой для размещения вывесок.
Шестой день - день презентации. Можно считать, что она прошла успешно.
Презентация результатов полевого исследования состояла из двух частей: интерактивной презентации для остальных групп полевых исследований и доклада на мини-конференции.
Интерактивная презентация проходила следующим образом.
На листе большого формата был вычерчен план изученного квартала. На нем были помечены места, на которых размещались вывески, а также текст, который помещался на вывеске, с указанием, какого типа предприятие или учреждение там находится. Пришедшей группе предлагалось в течение 10 минут разработать макет вывески и поместить его на плане. Для этого им выдавался лист бумаги и средства для письма: фломастеры, маркеры, ручки, карандаши. Когда макет был готов и помещался на плане, группе показывалась фотография натуральной вывески и объяснялись отличия между макетом, разработанным группой, и натуральной вывеской. В итоге на плане разместилось несколько вывесок, он перестал быть просто планом, квартал стал живым.
Доклад был посвящен различиям между вывесками учреждений и торговых предприятий как наиболее контрастирующими эпиграфическими текстами. Поскольку различия были наглядны, то они легко систематизировались и хорошо демонстрировались для слушателей. Иллюстративный материал делал содержание доклада еще нагляднее.
Что получилось и что не получилось.
Получилось главное - школьники, хотя и не все, могли объяснить, зачем нужно то или иное оформление эпиграфического текста (что должна была закрепить презентация, в которой с каждой посетившей экспозицию группой работал новый человек из команды. К сожалению, я в это время был со своей группой на других экспозициях и не знаю, как выступили наши гиды). Знание такого рода легко согласуется со здравым смыслом, поэтому принцип организации текста после небольшой практики анализа распознается легко.
И не получилось тоже главное - разглядеть языковое своеобычие Геленджика. Три-четыре детали, отличающие его от сибирских городов, не составили для нас - и детей, и взрослых - уникальный языковой образ. Пожалуй, в большей мере этому послужило речевое поведение повара и кассирши в столовой рядом с рынком, где мы обедали.

1.2.3. Полевое исследование «Образ города»
Ведущая группы - Мария Миркес

Александра, Александра, это город наш с тобой,
стали мы его судьбою, ты вглядись в его лицо…
Одна из наших любимых песен

Идея
Идея полевого исследования «про город» родилась из нескольких интересов.
1. Первый интерес - чисто профессиональный. Я работаю на факультете искусствоведения Красноярского госуниверситета, и язык архитектуры, язык города - это мой профессиональный и научный интерес. Типы симметрий (зданий, решеток, площадей, улиц и ансамблей), стили, линии горизонта, плоскостность и глубина композиции, контрасты и нюансы, пропорции и многое другое, определяющее картину мира города и горожан.
Этот интерес подогревается постоянным обнаружением того, что студенты не соотносят культурные образцы, которые изучают в университете, с современным миром. Их жизнь в их городе отделена от тысячелетий культуры и происходит только и прямо сейчас. Когда я говорю «их», это такой удобный способ сказать немного и о себе, о моей компании ровесников. Тоска по удлинению своей жизни в прошлое - обнаружению корней (как модно сейчас писать на вывеске компании: «основана в 438 году до нашей эры»). Хочется быть не случайно и как попало, а в течение тысяч лет. Это залог удачной экстраполяции в настоящее и будущее.
2. Второй интерес - собственнический. Это продолжение темы прошлой Летней Школы про СОБСТВЕННОСТЬ. Хочется, чтобы мы - и здесь я и про так называемых взрослых, и про так называемых детей - чувствовали, понимали, отличали СВОЙ город. Чем Красноярск отличается от десятков городов Сибири? А от южных городов?
Очень важно, что мы оказались в точке, равноудаленной от места жительства каждого из участников, - хутор Бетта под Геленджиком. Жанр полевых исследований, на мой взгляд, уместен именно в связи с дальней поездкой в неведомые края. Для нас, сибиряков, южные небольшие города, хутора - вещь загадочная, странная и провоцирующая сопоставление и отгадывание.
За словом «город» для меня стоит человек, поскольку отличить свой город - значит отличить и определить себя. Кто я, живущая в Красноярске? Какая часть меня определяется теми улицами, домами, скверами и фонтанами, с которыми я живу каждый день?
Речь идет не о «привязке к своей малой родине». Как раз наоборот - чтобы жить в МИРЕ, надо в нем жить. Каждый раз прямо здесь и сейчас, но в МИРЕ. Нужно уметь его видеть, слышать, чувствовать, его жить - только тогда имеют смысл путешествия.
3. Третий интерес - фотографический (хобби такое). Места там потрясающие, невероятные, они будят воображение и фотоаппарат! А снимки наши дети привозят «паспортные» - «Я и пальма», «Я на фоне моря», «Мы с Михой рядом с памятником» и так далее - можно и не ездить никуда, взять чьи-нибудь фотографии и при помощи простейшего фотошопа поместить себя с Михой на нужный фон. Обидно…
Вместе с тем прошлые годы показали, что фотографировать со старшеклассниками и студентами интересно. Это богатейшие партнеры, с которыми можно набраться новых образов и приемов, на которых можно апробировать и подвергнуть серьезному испытанию собственные представления о фотографии.
И наконец, кроме старшеклассников, команда взрослых состояла из мастеров, у которых тем более хотелось поучиться - профессиональный оператор Владимир Буш, фотограф и дизайнер Михаил Бабий.
Так что я не была руководителем группы - это самое главное и интересное для меня в данном проекте. Точнее - конечно, я называлась руководителем, я замыслила общую идею и схему, собрала команду, позаботилась о картах города, обозначила время сбора у автобуса и еще много чего делала. Но содержательно я была одним из исследователей, мы вместе осваивали город, себя и инструментарий.
Итак, наше полевое исследование определялось

• предметом - ГОРОДОМ в различных его ипостасях - загадочным южным городом, привычным сибирским, другим сибирским, но не своим;
• командой - разношерстной и богатой образами, смелостью к эксперименту;
• инструментарием - фотоаппараты и видеокамеры и правила обращения с ними, принципы построения кадра и способы анализа визуальных объектов.

Задуманная организационная схема

Здесь я опишу именно замыслы - ту схему, которая рисовалась «в идеале», «по большому счету», про которую заранее было понятно, что «именно так не получится». Поскольку «в принципе» мы реализовали задуманное, то в описании оказались смешаны замыслы и реалии. Но ничего, этот пункт про то, как «по большому счету», а ниже будут «приземляющие уточнения», которые внесла реализация проекта.

Этап 1. Подготовка группы к исследованию, освоение средств и способов.

• Освоение техники съемок фотоаппаратом и видеокамерой. Механика камер, основные технические характеристики, режимы съемки.
• Принципы построения кадра, близкий-средний-дальний планы, контрасты и нюансы, симметрия и асимметрия, граница кадра, цвет и фактура, освещение, использование специальных возможностей камер и так далее.
• Базовые способы анализа визуальных объектов, специальная терминология. Специально для этого этапа мы попросили представителей различных городов (а их у нас набралось 10) привезти «типовые» и «оригинальные» фотографии своих городов. Сравнительный анализ этих фотографий позволяет выработать первичные различения в языке архитектуры, «научиться видеть».

Форматы занятий - небольшие лекции, анализ привезенного с собой материала, индивидуальные и групповые эксперименты с обсуждением.
С помощью цифровой техники простейшие пробы можно делать в рамках одного занятия: ставится задача, все разбегаются по базе и ее окрестностям с фотоаппаратами и видеокамерами выполнять эту задачу, затем просмотр и общее обсуждение результатов, их экспертиза, составление списка правил, терминов, принципов, хитрушек и «того, как не надо».
В таких пробах осваивается элементарное умение пользоваться камерой, культура построения кадра, способы анализа визуальных объектов, специальная терминология.

Этап 2. Большое исследование города.
Группа разбивается на подгруппы, для каждой разрабатываем маршрут с помощью карт города, обозначаем места сборов, время. Обмениваемся телефонами, распределяем технику.
Еще раз ставится задача исследования. В каждой подгруппе есть человек, ведущий дневник. В этом дневнике точные формулировки заданий на съемки и на исследование города, записи наблюдений (задания описаны ниже одной из участниц).
Формируется гипотеза. Группа уже поднаторела в анализе фотографий, поэтому гипотеза возникает внятная - ее можно ехать и проверять.
Затем выезд в Город. В этом году это был Геленджик, но в принципе возможны варианты. Например, там рядом крупный порт и музей Новороссийск, курортная Анапа, недалеко краевой центр Краснодар. Думаю, чуть позже мы будем осваивать иные места и страны - интересно поисследовать Питер, Прагу, Барселону, Тель-Авив…
Группы двигаются по городу в разных направлениях, причем мы специально пересекли несколько маршрутов, чтобы сравнить потом видение одних и тех же частей города разными людьми.
Исследователи иногда забывают о задачах и «живут в городе» - он очень диковинный, «не наш», хочется его потрогать, посидеть, поприкалываться, попробовать местный квас.
В назначенное время возвращение на базу. Флэшки заполнены, пленки закончились, все аккумуляторы сели, исследователи жутко устали - в автобусе тишина.

Этап 3. Обсуждение результатов исследования.
Обсуждение строится согласно списку заданий, поэтому в нем есть и эмоциональное рассматривание фотографий (их обсуждение, выбор лучших, выявление приемов, с помощью которых автору удалось «так здорово снять» и т.д.), и аналитическое обсуждение (специфика архитектуры, параметрический анализ, оформление «образа южного города» в сравнении с сибирским и т.д.).

Этап 4. Биеннале - презентация результатов исследования другим группам.
Презентация по замыслу должна была состоять также из двух частей - фотовыставка в специально оформленном для этого помещении (в частности, на ней посетителями была выбрана лучшая фотография) и доклад на конференции.

Что получилось и что не получилось
В режиме набросков опишу, какие поправки внесла действительность в наши замыслы, что получилось так, как и было задумано, что вышло иначе и что вообще не состоялось. Причем всякий раз непонятно, как относиться к этим фиксациям:

• то ли «раз не получилось, то и не надо так делать»;
• то ли «надо придумать особые средства и таки сделать как задумано»;
• то ли еще как. Думаю, что каждый, кто решится на подобное, будет взвешивать и решать, зачем и что именно ему нужно.

Итак!
Освоение средств состоялось. Наличие фото- и видеотехники прямо на занятии и возможность сделать и сразу увидеть результаты, получить экспертную оценку товарищей - это обеспечивает отличную энергетику, появляются интересные кадры, формируются команды мастеров, происходит перенимание опыта и приемов.
Однако не удавалось каждый раз доходить до серьезной или хотя бы четкой аналитики и фиксации результатов пробы. Поэтому у кого-то мастерство прирастало, у кого-то нет. Не осталось исписанных аккуратными записями тетрадок. Многое открытое, наработанное повисало в воздухе и бралось теми участниками группы (взрослыми и молодыми людьми), которые… которые брали.
Аналитика также сдала позиции при анализе результатов и на презентации. Вывод: мы договорились, что каждый их будет делать сам.
Еще одна специфика произошедшего: как было упомянуто выше, я не очень жестко руководила проектом. Я фотографировала вместе со всеми, ставила задачи и выполняла чужие задания, просто «обсуждала» понравившиеся мне кадры, на полчаса зависала с парой девчонок в зарослях винограда, чтобы таки сделать кадр, на котором будет видно, что он НАСТОЯЩИЙ!!! и так далее. Но когда все мастера уходят из позиции организатора, то возникает тусовочный хаос - очень интересная и живая атмосфера, богатая на открытия и эксперименты, в которой - смотри выше - у некоторых что-то получается, а у некоторых нет.
То же самое касается собственно исследования города. Атмосфера погружения в неведомый мир, радость путешествия и встреч нас так захватила, что… какая там аналитика!!! Исследование не ложилось в дневники в виде четких тезисов о специфике архитектуры южного города. Фактически из заданий оказались выполнены «художественные», и очень невнятно - те, что требовали аналитики.
Но зато мы обнаружили, обсудили и засняли десятки «интересностей южного города».
Нас сразило здание администрации с классицистическими чертами архитектуры, обращенное парадным входом на центральный пляж. Люди в трусах и с ластами сильно искажают строгость классицизма.
Красноярцы долго искали и наконец нашли всего два фонтана в центре Геленджика, причем эти фонтаны имели очень «совковую» симметрию и скучные формы (для тех, кто не знает, - в Красноярске около полутора сотен фонтанов). Это многое прояснило нам в нашем родном городе…
И кадры получились великолепные. Но не у всех. Причина та же.
Здесь моя совесть образователя несколько напрягается, ибо я понимала, что ослабление моей организующей роли означает более случайные образовательные эффекты для самой слабой части группы.
Короче: я могла четко сорганизовать процесс, чтобы все происходило соорганизованно, чтобы все имели задания, чтобы все было записано, чтобы все реплики доводились до четких тезисов, чтобы экспертиза проводилась всеми (и все, соответственно, учились), а не теми, «у кого прет», и так далее. Я могла, не уменьшая содержательности, усилить организованность, я умею.
Но… тогда бы мне пришлось частично покинуть позицию исследователя, мастера и ученика - а я замысливала данный проект именно с этих позиций. Вот такая дилемма ждет любого руководителя процессами в Школах ноогеновского типа.

Планы на будущее

Задуманный формат мне нравится. Оргмоменты и отношение к аналитике можно продумать и довести до ума. То, что ребятам иногда не интересен город… ну что теперь, значит, станет интересенJ
Картинка примерно такая: мы в Праге с группой ребят, ориентированных на фотографию и прочую изобразительность, с нами Мастер (может быть, я дорасту до этого, может быть - кто-то из маститых). Утром мастер-класс или творческая лаборатория, на которой происходит освоение средств - фотоаппаратов, приемов построения кадра, аналитики визуальных объектов. Затем небольшие группы разбегаются по городу с заданиями на эксперимент.
Через пару дней мы едем в другой город, а затем еще в один. По результатам - выставка ГОРОДА МИРА. Победители, призы… ну и так далее.

Реплики участниц

Лера Юшкова: Дневник путешественника-фотографа
Раннее-раннее утро: из помещения, именуемого «компьютеркой», выползает некоторое количество ноогеновцев. Наши коллеги по полевому исследованию. Из видеостудии. Все в предвкушении более светлого времени суток.
Чуть более позднее утро: все как у людей, то есть по расписанию.
Время, когда в Красноярске 13.00, а в Москве 9.00: разница в 4 часа не спасает, но греет и пробуждает мысль, что сегодня наше полевое исследование становится городским и очень даже цивилизованным. Едем в Геленджик.
К этой поездке мы готовились несколько дней. Обсуждали, планировали и в итоге разработали план действий (план захвата, как стали его называть впоследствии). Команда делится на некоторое количество групп, которые в полном обмундировании отправляются на главные улицы города.
Задача - выследить и заснять:

1. Что отличает южный город от северного. Специфика и странности архитектуры зданий, симметрия, контраст, цвет, горизонт.
2. Увидеть «душу» города. Сделать такие снимки, в которых это действительно бы просматривалось.
3. Фото - «Я в Геленджике».
4. Местные жители. Какие они в курортном городе?
5. Обязательно снять жилые, административные здания и фонтан. Для сравнения.
6. Снять то, чего у нас нет. Для разнообразия.

День: мы на месте. Приступаем к решительным действиям. Снимаем все самое нужное, необычное, ищем местных жителей, которые в городе являются настоящей редкостью. Снимаем что-нибудь из разряда шуток и приколов и опять ищем - на этот раз памятник Ленину, очень надо.
Душу города искали коллективным разумом. Но она, как капризное привидение, так и не появилась. Зато кое-кто побывал в роли памятников. Фонтан, кстати, нашли. Мелководный. Хотя зачем им фонтан, когда море рядом? А вот домики - впечатлили. С мансардами, балконами-террасами. Все увито плющом и виноградом. Цветочки кругом, и павлины расхаживают по набережной, выгуливая местных фотографов.
Пробегав в состоянии творческого поиска и получив кучу положительных эмоций, возвращаемся «домой». По дороге делимся впечатлениями.
Вечер: «скидываем» фотографии и понимаем, что их всего около 1000... сидим, ломаем голову, как быть с критериями отбора…
Раннее-раннее утро: из помещения, именуемого «компьютеркой»…

Нина Владышевская (студентка, соведущая группы)
Что мне дало ПИ? Во-первых, я перестала бояться фотоаппарата, то есть из непонятного зверя он превратился в дружелюбную технику (хотя еще много в чем можно-нужно разбираться). Раньше я боялась сделать что-нибудь не так, сломать или сбить какие-нибудь жутко важные настройки, но теперь пусть он меня боится! И что самое приятное, для меня хорошая фотография стала Событием! Источником новых впечатлений и нового вдохновения. Новый взгляд на мир! Теперь, когда видишь что-нибудь такое, сразу столько мыслей возникает: а как это он сделал? А как же я, проходя по тому же берегу, не заметила такого? Вот молодец! И пр.
А в исследовании города как Города мне чего-то не хватило. Про симметрию оно понятно, про смешение стилей времени и моды логично и совсем не удивительно. Мы обратили на это внимание, поискали в городе, нашли и… дальше-то что? Это как когда учишься складывать и вычитать (теория), потом тебе дают яблоки и ты их как-то делишь (работа в Геленджике), но потом же самое интересное их съесть самому J
То есть какого-то понимания - ЧТО значит для меня лично, что мой город ТАКОЙ, а Геленджик другой, - не случилось. Может, не хватило еще какого-нибудь хорошего обсуждения… Но то, что случилось, уже много!