Discussion

Государственное устройство

ОПЫТ ИЗБЕЖАНИЯ ГЛУПОСТИ

Олег Савельзон

3. КАК ИНИЦИИРОВАТЬ ИНТЕНСИФИКАЦИЮ ПОЛИТИКИ ЭФФЕКТИВНОСТИ В РОССИИ И ИЗРАИЛЕ?

По материалам статьи в журнале «Вопросы философии», №10, 2004, стр. 3-19.

Вопрос, вынесенный в название главы, особенно актуален в том случае, когда стране жизненно необходимо адаптироваться к происходящим в ней и вокруг нее фундаментальным изменениям, а значит, чрезвычайно нужны эффективные решения проблем, насущных для всего общества в целом, а не только для какой-то его части. В условиях недостаточно "зрелой" демократии в России и Израиле конвенциональная процедура выборов работает на избрание политиков, предрасположенных больше к проведению политики межгруппового перераспределения, а не политики общенациональной эффективности. Процедура выборов проанализирована в плане ее отклонений от процедурной рациональности в принятии решений. Выявлены те отклонения, которые обусловливают означенную неэффективную работу конвенциональной процедуры выборов. Предложена новая, свободная от этих отклонений процедура, внедрение которой может способствовать избранию более эффективных по отношению ко всему обществу политиков и, сделав неуместными предвыборные кампании, сэкономить громадные средства, затрачиваемые в связи с ними. Аргументировано положение о том, что начинать радикальную интенсификацию политики эффективности целесообразно именно с обновления процедуры выборов, и намечен возможный сценарий осуществления означенного обновления.

При демократии с политикой эффективности (policy of efficiency), нацеленной на рост общего благосостояния, мощно конкурирует политика перераспределения (policy of redistribution), нацеленная на передел объема благ в обществе между разными социальными группами. Интенсивность политики эффективности, то есть ее действенность и вес по сравнению с политикой перераспределения – величина динамическая. Она может снижаться или повышаться в тот или иной исторический период. Условия или причины такого рода динамики – не только следствие спонтанных неконтролируемых социальных процессов, они, по моему представлению, вполне воссоздаваемы целенаправленно и рационально.

Во Введении было показано, как вредит эффективности политики нерациональность общепринятой процедуры выборов. О том, насколько эффективно руководство, формируемое по этой процедуре в российской и израильской деморатиях позволяют судить неблагоприятные ситуации в этих странах, а также широко распространенное там недовольство (у части граждан очень острое) политическим истэблишментом.

Например, на прошедших в 2000 году в России и в 2001 в Израиле выборах руководителя страны более миллиона россиян и около ста тысяч израильтян проголосовали против всех баллотировавшихся кандидатов. Если люди тратят свое свободное время на то, чтобы прийти на избирательный участок и проделать там необходимые для участия в выборах формальности дабы затем проголосовать против всех, значит они нуждаются в избавлении от нынешней неэффективной политической элиты страны. И эта нужда столь остра, что в отсутствии возможности ее удовлетворить, требуется хотя бы выразить ее, пусть даже и посредством такого непрактичного действия как голосование против всех. Не более практичны и призывы к радикальной смене политических элит в России и Израиле, все чаще и чаще появляющиеся в прессе. Они, подобно приведенному в пример во Введении призыву Бен-Исраэля, не обеспечены методами и средствами реализации.

В России и Израиле, как представляется, подавляющее большинство населения принимает как должное или как неизбежное зло то, что политики работают в первую очередь на себя и группы своих интересантов, причем поступают так даже в тех случаях, когда это идет в ущерб общему благу. У меня данное представление сложилось исходя из тона политических комментариев в прессе, бесед о политике со своими знакомыми и реакции на мои консультации и лекции по процедурной рациональности в принятии решений в России и Израиле. В них в качестве отрицательных примеров я пытаюсь продемонстрировать, как невыгодные для большей части общества социально-политические решения были получены не путем рациональных коллективных процедур, а в результате дискредитации конкурирующих вариантов, шантажа, сговора и торга. Обычно из израильской или российской аудитории я слышу возражение, что такие иллюстрации не подходящи, т.к. политики по объективной причине не могут обойтись без означенных махинаций. Якобы это – необходимые средства повышения благосостояния, в надежде на которое за ту или иную политическую силу голосуют те или иные категории избирателей.

Однако, как показано в Разделе 1.3.2, благосостояние какой-то социальной страты, сектора общества или слоя населения может быть увеличено не только посредством перераспределительной, но и эффективной политики. Следует подчеркнуть, что оценка политики перераспределения как менее актуальной по сравнению с политикой эффективности утвердилась в благополучных странах со "зрелой" демократией. А ведь в них проблема более справедливого учета интересов тех или иных групп населения обычно не менее актуальна, чем какая-либо другая постоянная социальная проблема. Обратная ситуация в странах, которым необходимо адаптироваться к фундаментальным внутренним и внешним изменениям, затрагивающим всю нацию, – здесь многие общие проблемы гораздо актуальнее проблемы межгруппового перераспределения. Коли уж в ситуации, в которой перераспределительная политика отвечает актуальнейшей социальной проблеме (в "зрелых" демократиях), эта политика расценивается как менее актуальная, чем эффективная, то в обратной ситуации (например, в России и Израиле) такая оценка тем более обоснована.

В настоящей книге в понятие эффективности политики включается обеспечение данной политикой существенного приращения общенационального объема любых социальных благ, т.е. обеспечение приращения не только экономики, но и безопасности, общественного умиротворения, законности и правопорядка, свободы, культуры и т.д. Для того, чтобы акцентировать это, в дальнейшем я буду называть такую политику не просто "эффективной", а "эффективной общенациональной". Ясно, что актуальность политики общенациональной эффективности неимоверно выше актуальности политики перераспределения в тех странах, в которых имеется масса разнородных проблем общенационального масштаба, снижающих в различных аспектах благосостояние всего общества в целом. Таково ныне положение в России и Израиле, оказавшихся в ситуации дезадаптации.

3.2.1. СУЩЕСТВУЮЩАЯ ПРОЦЕДУРА ВЫБОРОВ СПОСОБСТВУЕТ МАХИНАТОРАМ

Очевидно, что для того, чтобы проводить эффективную общенациональную политику, требуются деятели со специфическими способностями, квалификацией и ценностной ориентацией. Вопрос о том, что мешает приходу лучших из таких деятелей к власти, рассмотрен во Введении по отношению к процедуре выборов. Показана ее абсурдность и как процедуры найма, и как процедуры состязательного отбора, и как процедуры профессионального допуска. Она ведет к избранию «господ» вместо «слуг»; носителей личных качеств, которые вредят, а не способствуют деятельности на благо народа; и к тому же неспециалистов. Как отмечалось, те, кто заказывают, планируют и проводят предвыборные кампании, отводят электорату роль "сырья", которое надо "обработать" избирательными технологиями. Для этого в России и Израиле широко используются обман, подкуп, запугивание, а также другие, специфические для предвыборных кампаний, способы манипулирования.

Обманывают публику, как правило, в трех вопросах. Во-первых, политические силы внушают своим потенциальным избирателям, что в прошедшей каденции беззаветно и высокопрофессионально отстаивали их интересы и добились в этом максимально возможных успехов. При сем многократно преувеличивают собственные достоинства и достижения либо приписывают себе свершения, которые в действительности не существуют или принадлежат другим. Во-вторых, политики обманывают граждан, очерняя конкурентов. Контрпропаганда в данном случае строится обратно пропаганде: достоинства и достижения противников умаляют, более того, их обливают грязью, не гнушаясь порой самых непристойных средств компрометации. В-третьих, избирателям морочат головы непрестанными завлекательными обещаниями и уверениями, что главным образом ради достижения обещанного кандидаты и занимаются политикой. То, как на самом деле политики относятся к своим обещаниям, лучше всего отражает знаменитая фраза Эшколя, бывшего в 60-х годах премьер-министром Израиля: "Да, я обещал это, но я не обещал, что я это выполню". Следует подчеркнуть, что обман обычно тем больше, чем более общих проблем касались обещания и чем они в большей степени относились к массе рядовых избирателей. Политики отнюдь не пренебрегают своими специфическими конфиденциальными обещаниями, которые даются отдельным высокопоставленным интересантам, спонсирующим предвыборные кампании.

Подкупить избирателей политики пытаются, устраивая для них перед выборами бесплатные экскурсии, пикники, дискотеки, концерты, празднования, а то и прямо покупают голос, как в России, за бутылку водки или десяток рублей.

Запугивание зачастую выливается в предсказания чуть ли не социальной катастрофы в связи с удержанием или обретением власти конкурентами.

Специфическое предвыборное манипулирование – это, скажем, публикация выгодных подтасованных данных опросов общественного мнения; ангажированные выступления в поддержку, исходящие от пользующихся большим авторитетом и известностью людей; выдвижение одной политической кликой нескольких якобы независимых от нее кандидатов, которые в нужный момент снимают свои кандидатуры или призывают поддерживающих их избирателей голосовать за фаворита данной клики; и т.п.

Таким образом, влиятельными публичными политиками становятся «чемпионы» предвыборных «состязаний», в коих нормативным является использование вышеупомянутых "нечистоплотных" приемов, которые очень действенны. Однако, не только в предвыборной борьбе, но и, как показано во Введении, в политике перераспределения. Исследования целенаправленного поведения продемонстрировали, что индивидуум склонен ставить в своей деятельности те цели, средствами достижения которых он лучше всего владеет. Особенно часто это наблюдается в поведении, ориентиром в котором является определенная норма, т.е. социально одобренный образ действий. В таком случае почти невозможно отделить цели от средств, ибо и то и другое здесь сводится к следованию норме [76]. Поэтому нацеленность политиков (а значит, коренная ориентация политики) в России и Израиле на перераспределение – норма, поддержанию которой сильно способствует то, что в этих странах во власть проходят в основном люди, обладающие такими личными качествами и умениями, которые позволяют успешно решать именно перераспределительные задачи.

То есть, норма, наличествующая в процессе отбора для дальнейшей деятельности ("махинаторство" предвыборных кампаний), способствует поддержанию родственной нормы в самой этой деятельности (коренной ориентации политики на "махинаторское" перераспределение).

3.2.2. НЕКОТОРЫЕ ФАКТОРЫ ФУНКЦИОНИРОВАНИЯ ПЕРЕРАСПРЕДЕЛИТЕЛЬНОЙ НОРМЫ В ПОЛИТИКЕ

Вместе с отмеченным выше способствованием имеет место и обратное: перераспределение как норма в политике способствует "махинаторству" предвыборных кампаний. Более того, если говорить о происхождении этих норм, то первичной является ориентация политики на перераспределение – она была одной из главных причин, породивших родственную норму в осуществлении выборов. В этом проявился естественный порядок вещей, при котором, как отмечалось выше, состязательная процедура отбора для какой-то деятельности должна быть устроена так, чтобы ее успешно проходили люди, в наибольшей мере показавшие качества, нормативные для этой самой деятельности. Значит, "махинаторская" перераспределительная политика и "махинаторство" предвыборных кампаний ныне взаимоспособствуют друг другу, и что из них изначально было причиной, а что следствием уже не важно.

Еще одним фактором, способствующим перераспределительной политике, является то, что для обыденного сознания настрой на скорейшее получение выгоды без учета вероятных в связи с этим потерь в будущем гораздо более характерен, чем стратегические соображения долговременной перспективы. Поэтому перераспределительная политическая риторика, которая отвечает данной склонности к "сиюминутному" выгадыванию, близка и понятна рядовым избирателям. В то же время ясно, что без предварительных пояснений они не воспримут стратегические соображения и рациональный политический анализ, на которых базируется политика общенациональной эффективности.

Конечно, если бы СМИ широко и настойчиво разъясняли, что существующая в политической сфере норма совершенно не актуальна в нынешней ситуации дезадаптации России и Израиля, у массы людей достало бы здравого смысла и для уяснения неадекватности общепринятой политики перераспределения. Однако, в этих странах и пресса, и аналитические центры связаны в основном с какими-то группами интересантов или политическими силами, поэтому уничтожающая вроде бы критика, которой журналисты и аналитики нередко подвергают текущую политику и действующих политиков, на самом деле их не уничтожает, а наоборот, способствует их выживанию. Во-первых, критика, исходящая от комментаторов-противников, как правило, лишь увеличивает популярность критикуемых политиков среди их интересантов, к тому же критике обычно противопоставляется апологетика, исходящая от комментаторов-сторонников. Во-вторых, до вопросов высокого уровня обобщения – о том, плодотворен ли сам генотип нынешней политической элиты, актуальна ли норма, существующая в политике, – СМИ практически не поднимаются. В России и Израиле широко обсуждается лишь более или менее приземленная конкретика – приобретения и потери сфер влияния и постов, решения и проекты решений, иногда идеи, лежащие в рамках нормативной в настоящее время политики и выработанные либо деятелями из состава политической элиты, либо проводниками взглядов каких-то установившихся групп политических интересов. То есть СМИ тоже ориентированы на перераспределение как в плане целей, так и в плане средств. Прессу используют в целях привлечения публики к одним известным политическим взглядам и отвлечения ее от других. А делается это посредством редакторского "перераспределения" сообщаемых СМИ фактов, суждений и идей среди более или менее принятых взглядов. [Обосновывается такая редакционная политика "информационного перераспределения" обычно утверждением, что публика хочет слышать или читать либо то, с чем она согласна, либо то, что она может легко понять по интересным (а значит, известным) ей темам. Сие утверждение, по данным моего частного опроса наиболее оригинально мыслящих коллег, они чаще всего слышат от редакторов, отказывающих в публикации материалов, которые содержат свежие нетривиальные идеи и взгляды пусть даже и по самым животрепещущим вопросам или, хуже того, поднимают новые темы.] В результате и неуместный махинаторский генотип политической элиты, и неактуальная перераспределительная норма, живущая в политике, воспринимаются публикой как нечто естественное и не имеющее лучшей реальной альтернативы.

Неправильно, однако, и впадать в крайность, утверждая, что в перераспределительной политике и занимающихся ею политиках нет и не может быть ничего позитивного. Нельзя отрицать существование перераспределительных проблем, а значит, и необходимость их решать. Более того, следует обратить внимание на мнение поборников эффективной политики [60] о том, что любой эффективный политический курс для того, чтобы быть осуществимым с точки зрения политики, должен одновременно подчиняться ограничениям перераспределительного характера. Нет оснований и считать, что в силу наличия у представителей высшего политического истэблишмента таланта к перераспределительной деятельности, никто из них не сможет проводить эффективную общенациональную политику, и поэтому предпочтительно их всех отстранить от управления страной, как предлагается, например Бен-Исраэлем и некоторыми другими. Понятно, что если бы в политике была принята норма, которая потребовала бы от политиков общенациональной эффективности, часть нынешней политической элиты удовлетворила бы этим требованиям. Таким образом, продуктивно вести речь лишь о смене нерелевантной нормы политической жизни России и Израиля, и это означает не прекращение перераспределительной деятельности, а лишь радикальное снижение ее приоритета и коренной поворот к политике общенациональной эффективности.

3.2.3. КОНТРПРОДУКТИВНОСТЬ ПРЕДВЫБОРНЫХ КАМПАНИЙ В ИДЕЙНОЙ СФЕРЕ

Итак, норма проведения избирательных кампаний, сложившаяся в России и Израиле, делает демократические выборы контрпродуктивными – в аспектах найма, отбора и допуска кандидатов для дальнейшей управленческой политической деятельности на благо всего общества.

Имеет место и еще один аспект контрпродуктивности. Политические партии все в меньшей степени выступают в роли проводников в жизнь общества каких-то новых идей и все больше превращаются в инструменты борьбы за власть и благосостояние, используемые теми или иными кликами правящей элиты. В результате ныне, когда усложняющиеся общественные проблемы в России и Израиле требуют привнесения в управление этими странами свежих нетривиальных идей через политику, в ней отсутствуют силы, способные сделать это. [Сие застойное положение усугубляется еще и тем, что, как отмечалось выше, СМИ не способствуют широкому ознакомлению публики с такими идеями.]

Связь идей с политикой общенациональной эффективности очевидна, поскольку их роль "заключается в том, что они служат воплощением общего интереса или сотрудничества" [77]. Еще определеннее эта мысль сформулирована в [60]: "идеи играют главным образом роль тогда, когда стоит вопрос о принятии коллективных решений по проблемам, касающимся эффективности (относительно того, как увеличить совокупное благосостояние), но не в тех случаях, когда речь идет о перераспределении ресурсов одной общественной группы в интересах другой".

Между тем, для человека, у которого есть оригинальные плодотворные идеи, но нет ни большой славы, ни громадных денег, ни могучей протекции, политическая партия является обязательным трамплином, без которого невозможно восхождение к вершине управления обществом. Значит, такому человеку для того, чтобы стать политическим лидером и проводить в жизнь нетривиальные идеи по общенациональной эффективности, необходимо сначала, наоборот, отставить эти идеи в сторону и, скрывая их, дабы не выглядеть нарушителем нормы, взбираться на означенный трамплин посредством многолетней рутинной деятельности партийного функционера и внутрипартийных интриг.

Принимая во внимание все вышесказанное, неудивительно, что многие достойные и эффективные менеджеры в России и Израиле чураются политики, считая ее делом "грязным", нудным и дилетантским. Еще и поэтому, в частности, в составах российской и израильской политических элит не нашлось деятелей, способных вопреки норме эффективно решить сложнейшие общенациональные проблемы, возникшие или усугубившиеся из-за существенных перемен в этих странах.

3.2.4. НЕЭФФЕКТИВНОСТЬ ПОЛИТИКОВ

В России вышеозначенная неспособность элиты особенно очевидна в экономике: совокупный национальный продукт за годы реформы сначала катастрофически сократился, а попав в глубокую яму, пополз вверх в основном за счет роста мировых цен на энергоносители. Столь же бедственный упадок имеет место также и во многих важных социальных и культурных аспектах жизни страны. Учитывая, что главной целью реформы провозглашался социально-экономический подъем, деятельность российской элиты следует признать не просто неэффективной, а, если можно так выразиться, контрэффективной. [И это вполне закономерно, поскольку на самом деле главным стремлением группы реформаторов начала 90-х являлось не то, что они широковещательно провозглашали, а перераспределение власти и государственной собственности. В качестве иллюстрации того, насколько фундаментальным было данное стремление, приведу воспоминания Вощанова, работавшего в конце 1991 года пресс-секретарем президента России, об обсуждении только что заключенного соглашения о ликвидации СССР в кругу ближайших соратников Ельцина. Один из них, показывая на карту России, восторженно воскликнул: "Борис Николаевич, а ведь на этой территории теперь над Вами никого нет!" "Да, – с воодушевлением ответил Ельцин, – ради этого стоило работать!" В процессе коренного перераспределения власти и государственной собственности по существу и родилась новая российская элита. Поэтому ее ориентация на перераспределение, являясь прирожденной чертой, необыкновенно сильна.]

В Израиле эффективность политиков хоть и не такая "отрицательная" как в России, но все же явно не удовлетворительная. Подтверждением этому служат, например, данные опросов, в последнее десятилетие постоянно показывающих массовое недовольство властью. А после войны в Ливане 2006 года рейтинг правительства вообще упал до нескольких процентов.

Представляется, что именно неприятие малой эффективности управления страной породило в Израиле импульс к неукоснительной смене руководства государством на выборах последних десяти лет. В 1992 правительство правых уступило место левому кабинету, в 1996 к власти снова вернулись правые, в 1999 они опять были смещены левыми, в 2003 с подавляющим преимуществом победили правые, а в 2006 успех сопутствовал недавно созданной центристской партии.

За всей этой чехардой стояла нерешенная проблема обеспечения достаточно безопасной жизни в стране. Данная проблема не имеет никакого отношения к межгрупповому перераспределению, она по своей сути такова, что ее действительное решение обязательно должно удовлетворять требованию общенациональной эффективности. Но для такого решения этой сложнейшей проблемы максимальные усилия израильским политикам следовало приложить к поиску какого-то нового нетривиального подхода к ней. Однако они по инерции продолжили действовать стандартными незамысловатыми дипломатическими или силовыми средствами, которые уже неоднократно безуспешно использовались ранее. Максимум же внимания конкурирующие политические силы Израиля уделили перераспределению в общественном сознании мнения о вине конкурентов за нерешенность проблемы безопасности. Подобным образом в политике, в которой нацеленность на перераспределение является нормой, подходят и к любым другим проблемам, требующим эффективных общенациональных решений. Главной целью политиков является не наилучшее решение таких проблем, а наибольшее и наискорейшее перераспределение политического капитала в свою пользу в связи с теми или иными решениями. Следует подчеркнуть, что настрой на скорейшее получение выгоды без учета вероятных в связи с этим потерь в будущем (см. А-Р. 1 в Разделе 2.2) характерен и для израильской политической элиты.

Понятно, что данный подход далеко не всегда дает полезные для нации решения. В случае же с безопасностью он оказывается даже вреден, поскольку постоянный обмен обвинениями между правым и левым лагерями поддерживает раскол в израильском обществе. А внутренний раскол в отношении внешней угрозы делает ее еще опаснее. Поэтому общество придает проблеме безопасности все большую и большую важность, что позволяет ускорить перераспределение вины за ее нерешенность. [Очевидно, перераспределительная норма в политике укрепляет настрой на скорейшее недальновидное получение выгоды. Подобно "махинаторской" политике перераспределения и "махинаторству" предвыборных кампаний, взаимовлияние которых отмечалось выше, стремление к "сиюминутному" выгадыванию и перераспределительная норма в политике тоже взаимоспособствуют друг другу. Разница в том, что в первом взаимовлиянии изначально причиной была перераспределительная политика, а "махинаторство" предвыборных кампаний – следствием; во втором же взаимовлиянии политика перераспределения изначально была следствием, а не причиной. Таким образом, действуют две цепочки способствования, составляющие порочный замкнутый круг, – прямая: (настрой на скорейшее недальновидное получение выгоды) –> (перераспределительная норма в политике) –> ("махинаторство" предвыборных кампаний), и обратная: ("махинаторство" предвыборных кампаний) –> (перераспределительная норма в политике) –> (настрой на скорейшее недальновидное получение выгоды). Первую цепочку я называю прямой, т.к. она отражает и изначальные причинно-следственные связи между ее тремя компонентами.]

Стремление наискорейшим образом выгадать на перераспределении вины за необеспечение безопасности в Израиле в значительной мере обусловило все более и более частую смену руководства государством. Вместо того, чтобы провести очередные выборы, как положено, через четыре года, каденцию, начавшуюся в 1996, сократили до трех лет. Прошел лишь год и в июне 2000 Кнессет принял в предварительном чтении закон о новых досрочных выборах. Еще через полгода Барак подал в отставку, что повлекло за собой выборы премьер-министра почти на два с половиной года раньше положенного срока.

Политики выдали эту нестабильность за результат введения в 1996 прямых выборов премьер-министра. То решение было вызвано тем, что прежняя схема образования органов власти дискредитировала себя в глазах общественности множеством "грязных" инцидентов, связанных с переманиванием депутатов из одного лагеря в другой, неприкрытыми торгами политиков при дележе портфелей и соглашениях об интересантских законах, беспринципными альянсами партий при формировании правящих коалиций и т.п. Однако, та схема непротиворечиво воплощала в себе нормативную ориентацию политики в первую очередь на межгрупповое перераспределение. Прямое избрание общенационального лидера структурно несло в себе идею политики общенациональной эффективности. Таким образом, эта прогрессивная структурная инновация оказалась в некотором противоречии с регрессивной политической нормой, что, конечно же, в какой-то мере способствовало нестабильности. Но вместо того, чтобы сглаживать противоречие, изживая регрессивную норму, отменили прогрессивную инновацию – члены Кнессета не нашли (вернее, даже не сочли нужным искать) более эффективного решения, чем вернуться к полностью запятнаной, но удобной для большинства из них и непротиворечиво воплощающей перераспределительную норму в политике схеме образования органов власти, от которой они вынуждены были уйти всего за пять лет до этого. Тем самым люди, принимающие политические решения в Израиле, сделали еще более очевидным то, что они, с одной стороны, малокомпетентны, а с другой, заботятся о своем и своих интересантов благополучии гораздо больше, чем о благе страны. Конечно, можно устраивать выборы не раз в четыре года, а раз в три года, раз в полтора года или даже гораздо чаще. Можно раз в пять лет вводить и отменять изменения схемы образования органов власти. Это не изменит принципиально качества управления страной, поскольку прежними остаются факторы, определяющие качество результатов выбора власть предержащих: 1) правила, по которым организован выбор; 2) компетентность выбирающих; 3) качество тех, из кого выбирают.

3.3.1. ПРОЦЕДУРА – ГЛАВНЫЙ ФАКТОР, ОПРЕДЕЛЯЮЩИЙ КАЧЕСТВО РЕЗУЛЬТАТОВ ВЫБОРОВ

Излагаемый ниже анализ процедуры выборов как процедуры принятия народом решений по формированию политического руководства страны позволяет выявить присущий ей глубинный недостаток – тотальное нарушение ее рациональности. В частности, низкие предвыборные кампании стали неизбежными из-за того, что участие народа в принятии решений сводится лишь к осуществлению последней, четвертой его фазы – выбора, а на первых трех фазах народ, что называется, держат в стороне. Поэтому людям необходимо представить варианты выбора. А поскольку участие в выборе полагается всеобщим, таким же должно быть и представление вариантов – кандидатов. Для этого в предвыборных кампаниях нельзя обойтись без средств массовой информации и массовых информирующих мероприятий – встреч с избирателями, митингов и т.п. Их использование для всеобщего представления кандидатов нельзя не признать легитимным при существующей процедуре демократических выборов. Но при использовании для этого в Израиле и, особенно, в России средства массовой информации и массовые информирующие мероприятия не сдерживаются более или менее строгими этическими нормами ведения предвыборной пропаганды, как на Западе. Поэтому в рамках избирательных технологий они делаются орудием оголтелого манипулятивного воздействия на публику.

Вышеозначенный процедурный недостаток является первой из трех главных причин, по которым в предвыборных кампаниях в Израиле и России столь употребимы "махинаторские" средства. Вторая из этих негативных причин – нерациональность избирателей, обуславливающая действенность обращения с ними, как с "сырьем", предназначенным для "обработки" избирательными технологиями. Третья – свойственная, как правило, стремящимся в политику людям жажда власти и популярности. Ради них политики готовы пойти на обман, поклеп, подкуп и другие махинации.

Каждая из трех причин влияет на один, соответствующий ей по номеру фактор из тех трех, что главным образом определяют качество результатов любого (не обязательно политического) выбора. Таковыми факторами, как отмечалось выше, являются: 1) правила, по которым организован выбор; 2) компетентность выбирающих (при том, что они заинтересованы в наилучшем для них выборе); 3) качество тех, из кого выбирают. Очевидно, радикальное улучшение качества результатов любого выбора возможно только при условии радикального позитивного изменения вышеназванных факторов, характеризующих этот выбор. В случае политических выборов таким позитивом могло бы стать устранение каких-то из обсуждаемых трех негативных причин. Без этого выборы так и будут способствовать колоссальному приумножению махинаторов, а значит, и перераспределительного "махинаторства" в политике.

Причем данный тезис справедлив не только для Израиля и России. На Западе предвыборные кампании тоже далеко не свободны от махинаций. Там "махинаторство" просто не такое оголтелое как израильское и, особенно, российское. Дело в том, что все три негативные причины, его обусловливающие, на Западе тоже имеются, однако они не столь сильно выражены, как в Израиле и, тем более, в России.

Поясню это на примере второй причины, влияющей на второй фактор-детерминант качества результатов выборов. Прежде всего отмечу сколь значительно данное влияние. Поскольку выборы – это процедура принятия народом решения по формированию политического руководства страны, следовательно, степень рациональности избирателей в принятии решений существенно влияет на их компетентность в вопросе выбора наилучших "слуг народа". Разность в степени рациональности россиян, израильтян и, скажем, американцев (их резонно избрать в качестве представителей народов Запада, т.к. они являются "законодателями мод" в области принятия решений) легко объяснима. Достаточно обратить внимание на те девять "стопоров", препятствующих процедурно рациональному принятию решений, что поименованы в Разделе 1.3.1.2. Шесть из них, перечисленных первыми, имеют общечеловеческий характер и, таким образом, в одинаковой мере присущи и россиянам, и израильтянам, и американцам. В отношении следующего "стопора" – социализации в культуре бедности – положение определяется тем, что в США процент жителей, выросших в бедности, меньше, чем в Израиле, и значительно меньше, чем в России. Аналогично и со "стопором", приведенным восьмым, – ассимилированием российско-советской культуры принятия решений – в США процент выходцев из бывшего СССР меньше, чем в Израиле, и значительно меньше, чем в России. "Стопор", упомянутый последним, – иррациональные языковые модели (см. Раздел 2.3) – одинаков в Израиле и России и отсутствует в США.

Таким образом, различие в действии "стопоров", препятствующих процедурно рациональному принятию решений, во многом предопределяет силу выраженности второй негативной причины: в России рациональность избирателей меньше, чем в Израиле, и значительно меньше, чем в США. Но и рациональность американцев отнюдь не высока, поскольку, как было показано, большинство "стопоров" воздействует и на них.

Аналогично положение и с первой и третьей причинами, благоприятствующими "махинаторству" предвыборных кампаний. Вот почему "махинаторства" много и на Западе и оно лишь не столь беспардонно, как в Израиле и, тем более, в России. А значит, для того, чтобы радикально очистить предвыборные кампании от махинаций, недостаточно лишь сгладить остроту означенных негативных причин, необходимо именно устранить их, или для начала такой очистки, хотя бы во многом дезавуировать эти причины.

Сразу ясно, что наивно надеяться на полное устранение третьей негативной причины – присущей многим стремящимся ныне в политику людям безудержной жажды власти и популярности. Это довольно распространенная черта характера, которая всегда была, есть и будет у какой-то части представителей рода человеческого. В отношении второй причины положение не так безнадежно. Отклонения от рациональности граждан, как показано во второй главе, в принципе поддаются корректировке, правда, на это требуется много времени, сил и средств. А вот устранить первую негативную причину довольно легко – существующая процедура выборов может быть просто заменена на более рациональную. Набросок такой процедуры предлагается в Разделе 3.4. В случае ее реализации вторая и третья негативные причины будут в значительной мере дезавуированы – они станут уже не столь и важны, т.к. у них просто не окажется большого поля действия.

3.3.2. ПРИМЕР ДЛЯ АНАЛИЗА: ВЫБОРЫ 1996 ГОДА

Задачи, которые должна решать рациональная процедура, можно выявить, проанализировав отклонения от рациональности в существующих выборах. В качестве объектов для такого анализа возьмем процедуры выборов руководителя страны в Израиле и России. В этих государствах в 1996 прошли первые такие всеобщие прямые выборы (во время президентских выборов 1991 Россия еще не была страной).

Понятно, никто и не думал объяснять людям, что прежде, чем приступать к решению проблемы, столь важной для Израиля и России в нынешний период их существования, надо было бы осуществить постановку проблемы. То есть в данном случае наметить цели, достижение которых стало бы задачей лидера, выявить условия и факторы реализации целей и возможные методы их достижения, а также выработать критерии оценки кандидатов и их программ (первая фаза принятия решений). Вместо этого, проблемную ситуацию, наоборот, старались всячески затемнить, внушая, что ее содержание исчерпывается выбором между правыми (в России, так называемыми, демократами; при этом россиян на разные лады убеждали, что единственным реальным кандидатом, представляющим демократию, является Ельцин) и левыми (в России их кандидатом Зюгановым избирателей стращали как возвращением к большевизму). Это как если бы лечение заболевшего человека начиналось не со скрупулезного медицинского обследования, определения диагноза, выяснения причин заболевания и постановки задач по их устранению, а сводилось бы к выбору, который навязывали ему две могущественные фармацевтические фирмы, предлагавшие каждая свое лекарство для понижения температуры. Раскрывать сию нехитрую игру не желал ни один из конкурентов, поскольку они оба извлекали из нее выгоду – в Израиле и в России руководителем страны был избран кандидат правых, а левые имели численное превосходство над правыми в парламенте.

Очень важна вторая фаза принятия решений – генерирование совокупности рассматриваемых вариантов решения. Очевидно, эта совокупность хороша, если в ней окажется вариант решения, являющийся наилучшим среди вообще возможных. Ведь для того, чтобы наилучшее решение было избрано, оно, как минимум, должно присутствовать среди рассматриваемых при выборе вариантов (в данном случае – кандидатов). Но для того, чтобы выполнить в 1996 условия регистрации кандидата на пост руководителя страны в Израиле (пятьдесят тысяч подписей граждан или десять рекомендаций членов Кнессета) и в России (один миллион подписей граждан), достаточно было либо пользоваться поддержкой очень влиятельной политической организации, либо опираться на большие деньги. А это в общем не связано с наличием качеств и умений, необходимых для эффективного управления страной. Следовательно, израильская и российская процедуры определения руководителя страны не давали надежного обеспечения хорошего или даже просто удовлетворительного качества вариантов выбора. Не случайно поэтому достоинства баллотировавшихся кандидатов, по всеобщему мнению, оставляли желать много лучшего. Сие было настолько очевидно, что даже у победителей в качестве излюбленного приема пропагандистской кампании представлялась критическая якобы позиция того или иного авторитетного агитатора, который, изображая объективность, рассуждал: "Да, конечно, у Нетаниягу (Ельцина) есть серьезные недостатки, но Перес (Зюганов) гораздо хуже, это просто катастрофа". То есть избирателей, нисколько не конфузясь, убеждали, что из очень плохого и просто плохого, следует выбирать последнее. При этом СМИ даже не заикнулись о ненормальности, не поставили хотя бы вопрос о причинах такого абсурдного конфуза – выбора из очень плохого и просто плохого на самый высокий пост в стране.

В завершающих фазах принятия решения – прогнозировании последствий выбора того или иного кандидата и их оценки – противоборствующие элиты придерживались этой же взаимовыгодной тактики: морочили голову избирателям, убеждая их, что два варианта выбора, имеющиеся у них в распоряжении, ведут к совершенно различным сценариям развития событий в стране, а третьего пути вообще не дано. Но даже прогноз температуры больного лишь отчасти определяется свойствами того или иного возможного жаропонижающего средства, т.к. главным образом на температуру влияет развитие воспалительного процесса. Ну а прогноз хода самой болезни совсем уж никак не связан с вариантами использования одного или другого лекарства для понижения температуры. То есть, когда больному говорят: "Принимайте такое-то лекарство и вы выздоровеете", и при этом предписывают жаропонижающее средство, его тем самым не только дурачат. Ведь если на самом деле есть путь к излечению, то, направляя больного по другому пути, ему просто вредят, что, собственно, и делали с избирателями в Израиле и России во время предвыборных пропагандистских кампаний.

Отмечу, что такое манипулирование общественным мнением было выгодно двум главным конкурентам, которые в результате оба оказывались при деле (праведной борьбе с вредоносным противником) и уводили избирателей от, так называемых, "третьих сил", вроде как заведомо слабых и не способных конкурировать с главным злом.

В общем, совершенно одураченные избиратели выбрали в России президентом Ельцина, не получив информации о его тяжелой болезни, из-за которой он около года был не в состоянии исполнять обязанности главы государства, да и потом толком не мог этого делать. А в Израиле главой правительства избрали человека, которого спустя несколько месяцев проклинали как предателя те, кто были его наиболее активными сторонниками перед выборами. Верным признаком плохого качества избранных является то, что и Нетаниягу и Ельцин сложили свои полномочия в 1999 году, хотя их срок истекал в середине 2000 года. Вершина современной демократии – прямые свободные выборы руководителя страны – на деле оказалась унизительным и убогим фарсом, представляющим собой выбор (неясно с какой целью и по каким критериям) между плохим и очень плохим вслепую.

3.4.1. ВЫБОРЫ РУКОВОДИТЕЛЯ СТРАНЫ

Согласно идее процедурной рациональности высокое качество процедуры принятия решения со значительной вероятностью влечет за собой высокое качество решения. Процедура, в которой имеются существенные отклонения от рациональности, может дать хорошее решение только случайно. В 1996 году и в Израиле и в России на выборах руководителя государства такой редкой счастливой случайности не произошло. В нынешней ситуации дезадаптации для этих стран полагаться на волю случая в таком важном деле как выборы саморазрушительно. Необходима рациональная процедура демократических выборов, то есть такая процедура, в которой народ или его представители корректно и эффективно действовали бы на всех фазах принятия решений.

Предлагаемая мною процедура выборов главы исполнительной власти походит на разумную процедуру найма на творческую работу, обрисованную в Предисловии. И это не случайно, ведь, как отмечалось, посредством выборов народ по существу нанимает кого-то из кандидатов на работу по управлению страной (или регионом). Вся последовательность действий, составляющих 4 фазы рационального процесса найма, очерченного выше, предусматривается и в моей процедуре выборов.

Компетентность осуществления этой процедуры обеспечивается следующим. Организацией и проведением процесса выборов занимается Избирательная комиссия, в состав которой включаются ведущие эксперты по принятию решений. При том, что все коллизии, связанные с буквой закона разрешаются в суде, разногласия, относящиеся к духу рациональной процедуры урегулирует всенародно избранная Коллегия арбитров (см. ниже). Деятельность Избирательной комиссии и Коллегии арбитров абсолютно прозрачны, свободно освещаются и обсуждаются в прессе.

Осуществлению рациональной процедуры выборов предшествует введение, в рамках которого избирателям широко и доступно разъясняется ее общее построение как процедуры общенационального принятия решений, а также назначение и существо ее фаз. [В дополнение к этому перед каждой фазой поясняются детали ее проведения, а по завершении фазы – в СМИ проводится рефлексия того, что на этот момент сделано в рамках общей процедуры, и напоминается, что еще предстоит сделать.]

Затем по правилам, описанным ниже, общество демократическим путем формирует на период выборов Коллегию арбитров из одной-двух сотен человек.

На первой фазе принятия решения – уяснении и постановке проблемы – в данном случае следует обрисовать видение положения общества и его цели, а также проанализировать условия и факторы реализации целей и возможные методы их достижения. Это можно осуществить в рамках специальных обсуждений в СМИ, построенных так, чтобы сделать их участниками или хотя бы наблюдателями как можно большее число комментаторов, экспертов, а главное, рядовых граждан страны. Процедурно обсуждения ни в коем случае не должны быть дилетантскими, как, например, принятые ныне в прессе. В них необходимо включить процедурные компоненты, сопутствующие рациональности, – рефлексию, настрой на выявление собственных ошибок и беспредпосылочность. Причем использовать для их воплощения простые наглядные техники, выработанные мной – модель «комната», «негативный» мозговой штурм и методику диалог-дискуссия-сближение позиций, способтвующие пониманию и запоминанию (см. Раздел 1.3.2).

Описываемая процедура выборов вряд ли будет установлена законодательно прежде, чем в социуме сформируется рациональная гражданская общественность (см. Раздел П1) или хотя бы ее зачатки. А значит, к тому времени разовьется и практика общения рациональных граждан в виртуальных и реальных клубах, форумах, семинарах и т.п. В них, вероятно, развернутся интенсивные дебаты по уяснению и постановке проблемы избрания эффективного руководства страны, а выработанные в результате позиции будут представлены в массмедийных дискуссиях. Следовательно, предвыборное обсуждение положения общества, его целей, условий и факторов их реализации, требований к будущим руководителям, возможных методов, средств и ресурсов разрешения артикулируемых задач пройдет широко, заинтересованно и компетентно.

По итогам этого "общественного анализа" Коллегия арбитров отберет два-три десятка наиболее часто упоминавшихся в дискуссиях целей – генеральных задач развития страны и наиболее важных качеств руководителя. Затем выставить их на референдум, дав право каждому гражданину отметить в своем бюллетене, например, по пять задач и качеств, которые он считает приоритетными. Голосующий должен иметь возможность включить в число этих пятерок и задачи и качества, не вошедшие в число выставленных на референдум, вписав их в свой бюллетень. Данное голосование целесообразно проводить по почте. По его завершении следует выделить те из задач и качеств, которые названы, скажем, по меньшей мере четвертью участников референдума, и считать их требованиями, предъявляемыми обществом к генеральному направлению своего развития и будущему руководителю. Степени удовлетворения этих требований и будут представлять собой критерии оценки кандидатов и их программ.

Отмечу, что для действительного исполнения воли народа гораздо важнее определить не кто будет руководителем страны, а какими качествами должен обладать нужный стране в данный момент руководитель (конечно, при условии, что затем будет избран человек именно с такими качествами). "Кто" – это в условиях современной демократии не более чем определенный имидж, созданный при помощи целенаправленной рекламно-пропагандной работы. По такому имиджу у рядовых избирателей нет возможности достоверно судить, в какой мере его носитель обладает качествами, нужными для оптимального руководства страной. Именно это я имел в виду, когда выше вел речь о выборе вслепую. Поэтому в обсуждаемой проблеме принятия решений наиболее важной является именно первая фаза, на которой определяется, каким должен быть руководитель, нужный стране, и куда он обязан ее повести.

В отношении 2-й фазы – генерирования возможных вариантов решения – ясно, что чем больше рассматривается вариантов, тем больше вероятность того, что в число рассматриваемых попадет наилучший. Поэтому для регистрации кандидатом следует установить либеральные разумные условия. Например, считать достаточным для этого представить программу развития страны и назначенное (небольшое – порядка одного-двух десятков) число рекомендаций от ее взрослых граждан. Данные граждане должны быть готовы публично под присягой ответить на любые (исключая, конечно, интимные) вопросы о рекомендуемом ими кандидате. В случае же его избрания по закону им будет запрещено занимать государственные посты и получать какие-либо блага от власти в течение срока его полномочий. Автором программы может быть как сам кандидат, так и другой субъект (в частности, политическая партия), который передаст представление своей программы определенному им кандидату. Каждая программа может представляться только одним кандидатом, и каждый кандидат имеет право представлять только одну программу.

Рациональное осуществление следующей, 3-й фазы принятия решений по той конкретной проблеме, которая рассматривается, в принципе невозможно провести на основе прямого участия всех граждан страны. Это – функция Коллегии арбитров. Она на данной фазе походит на американскую электоральную коллегию в том ее неиспорченном виде, в каком та задумывалась изначально. Тогда каждый член коллегии избирался как независимый выборщик, который давал свое личное суждение по выбору президента. Поэтому не нужны были массовые предвыборные кампании кандидатов в президенты. Но вскоре возникли политические партии и были введены партийные списки, по которым формально голосуют за кандидатов в члены коллегии, а фактически – за кандидатов в президенты. Выборщик ныне – формальная фигура, которая при подведении итогов голосования просто олицетворяет один мандат в электоральной коллегии, зачитываемый в пользу того или иного кандидата в президенты. На заре американской демократии коллегиями, состоявшими из независимых выборщиков, были выбраны первые президенты США, вошедшие в историю как великие политики, деятельность которых на десятки лет вперед предопределила благополучие их страны.

На 3-й фазе принятия решений общество ограничит свое участие предоставлением всех своих релевантных информационных и интеллектуальных ресурсов в распоряжение арбитров и наблюдением и критикой их деятельности, которая будет полностью открытой.

Процедуру формирования Коллегии арбитров нужно построить так, чтобы в нее попали компетентные, незапятнанные, беспристрастные и независимые люди, которым участие в Коллегии не может принести никакой другой выгоды, кроме благополучия страны, где им предстоит жить после выборов. Поэтому в закон о выборах необходимо включить следующие положения. Во введении в процедуру выборов обязательно широкое и подробное разъяснение избирателям требований к арбитру: компетентность в принятии решений (суждение об этом целесообразно выносить на основе профессиональной репутации), незапятнанность (не был осужден или замешан в скандале), беспристрастность (не является автором или фанатичным приверженцем какой-то общественно-политической доктрины), независимость (не связан личными или деловыми отношениями с каким-то кандидатом либо субъектом, программу которого представляет кандидат). Если какое-либо из этих условий нарушено, гражданин не имеет права быть членом Коллегии. Арбитрам (и их близким родственникам) запрещается занимать любые государственные посты и получать какие-либо блага от власти в течение срока полномочий руководителя, которого они выдвинут. Некомпетентные или предвзятые действия арбитра в процессе принятия решений в обязательном порядке доводятся до сведения общественности через СМИ, для которых данный процесс будет абсолютно "прозрачным". Должны быть задействованы механизмы аналогичные тем, что используются для обеспечения беспристрастности граждан, выполняющих функции, подобные функциям арбитров, например, присяжных в американских судах. Эти механизмы следует сделать еще более надежными и жесткими. Скажем, установить, что предложение и принятие взятки арбитру или посредничество в этом является тягчайшим преступлением, за которое полагается максимально возможное в стране наказание. Не исключено, что потребуется установить еще какие-то условия, перекрывающие для арбитров или рекомендателей будущего руководителя возможности быть подкупленными либо легально извлечь для себя или для своих близких родственников из этого положения какую бы то ни было прямую выгоду – материальные блага, власть, протекцию и т.п. В общем, закон о выборах должен быть построен так, чтобы в качестве единственного непосредственного интереса арбитра или рекомендателя оставить выбор, который принесет больше пользы стране, а значит и ему, как одному из ее обыкновенных граждан. Опосредованный интерес арбитров (или рекомендателей) будет состоять в том, что выдвижение ими (или с их "подачи") действительно эффективного руководителя подтвердит их компетентность в принятии решений.

Очевидно, в социуме с рациональной гражданской общественностью арбитры будут выбираться из числа ее лучших представителей, но и ныне в Израиле и России существуют репутации независимых граждан, общеизвестных как умные и честные люди. Те из них, кто не пожелает делать общественно-административной карьеры, – ученые, консультанты, юристы, публицисты, бизнесмены и т.д. – и станут наиболее вероятными претендентами в арбитры. Их оценка по репутациям тем корректнее, чем лучше люди знают претендентов, поэтому выборы в Коллегию целесообразно проводить по территориальным округам. "Предвыборные кампании" претендентов в арбитры следует ограничить равным по объему представлением в СМИ автобиографических справок, достоверность которых потом подвергнуть общественному обсуждению через те же масс-медиа. Никаких плакатов, агитаторов, пропагандистских собраний и т.п. Будущим кандидатам в руководители страны, а также субъектам (в частности, политическим партиям), программы которых будут представляться кандидатами, запрещается участвовать в кампании выборов в Коллегию, например, выступать за или против кого-то из претендентов в арбитры.

Избранные в Коллегию арбитров будут на несколько месяцев освобождены от обычной работы и за счет государства (но без материального выигрыша по сравнению с их повседневной деятельностью) в обстановке полной открытости и гласности займутся в это время арбитражем на протяжении всей процедуры выборов, плюс на 1-й фазе – подведением итогов общенациональной дискуссии, а на 3-й – углубленным анализом и сопоставлением программ и личных качеств кандидатов в руководители страны по утвержденным на референдуме критериям. При этом арбитрам будет обеспечена возможность оперативно привлекать для консультаций независимых экспертов и получать необходимую информацию из всех государственных организаций. Все граждане страны получат возможность не только наблюдать, но и участвовать в работе Коллегии, направляя в нее (прямо или через СМИ) свои предложения или критические замечания. Вникнуть в действия Коллегии гражданам поможет установление, согласно которому раз в несколько дней, а возможно и чаще, если этого потребует определенная часть арбитров, Коллегия будет обязана проводить открытую рефлексию своей работы.

Пропаганда кандидатов и программ в СМИ (которая при новой процедуре будет иметь гораздо меньшее значение, чем ныне) допускается только с момента представления их в Коллегию и до завершения ее работы.

Я не буду приводить здесь описание процедуры многораундового сужения круга кандидатов на основе сначала заочных, а потом очных все более и более глубоких от раунда к раунду оцениваний все меньшего и меньшего числа остающихся кандидатов на пост руководителя страны. Замечу лишь, что вполне представляю себе, как вести такую процедуру, чтобы она была рациональна, беспредпосылочна, рефлексируема и настроена на поиск собственных ошибок, а поэтому защищена от потерь достойных претендентов. В итоге она обеспечивает выбор двух лучших кандидатов, определенных при коллективном согласии особого рода. Такое согласие достигается с помощью специального метода [78, 79], предназначенного для сопоставления множества альтернатив по ряду качественных критериев. Подобную или другую рациональную процедуру принятия Коллегией решения нужно будет установить законом о выборах. Важно также, чтобы для зрителей эта процедура представляла собой нечто вроде интересного интеллектуального конкурса, наиболее важные и драматичные моменты которого обязательно транслировались бы в прямом эфире, а затем повторялись бы в сокращенном виде в специальных вечерних радио и телевизионных программах.

Коллегия завершает свою работу представлением общественности сжатых характеристик программ и личных качеств двух лучших кандидатов, а главное, их четких оценок по критериям выбора с обоснованием того, почему именно такие оценки были вынесены. Эти данные в течение 2-х недель в обязательном порядке публикуются всеми СМИ и не подлежат комментариям. Через две недели после завершения работы Коллегии проводятся всеобщие выборы (4-я фаза), на которых баллотируются эти два кандидата.

В идеале Коллегия должна окончательно определять руководителя страны. Но резкий скачок к идеалу вряд ли возможен. Предлагаемая процедура имеет переходный характер, поскольку деятельность Коллегии, внося принципиально новое содержание, по форме выглядит как замена первого тура в традиционной двухэтапной процедуре выборов.

3.4.2. ПАРЛАМЕНТСКИЕ ВЫБОРЫ ПО ПРОПОРЦИОНАЛЬНОЙ СИСТЕМЕ ПРЕДСТАВИТЕЛЬСТВА

Цели обновления процедуры парламентских выборов по пропорциональной системе представительства – ликвидация тех же, что и в случае выборов лидера страны негативных особенностей выборов, плюс ликвидация того, что я предлагаю называть «просачиванием темных лошадок» – статистов из середин и концов партийных списков, которые, в отличие от первых номеров, не известны широкой общественности даже на уровне имиджей. В результате нет ни малейшего представления ни об их способностях к законотворчеству, ни об умении и стремлении отстаивать интересы своих избирателей.

Общая схема выборов та же, что и для руководителя страны: введение – избрание арбитров – всенародное обсуждение целей общества и качеств парламентариев – почтовое голосование по целям и качествам – представление кандидатами (ими являются списки) программ и рекомендаций от граждан в Коллегию арбитров – демонстрируемая обществу работа Коллегии по определению кандидатов, допускаемых к голосованию, – всеобщее голосование за тот или иной список.

Список – это любая группа людей, представляющих программу (наброски законов и бюджетов страны, которые необходимы, чтобы достичь поставленные обществом цели) и имеющих рекомендации взрослых граждан, как в вышеописанной процедуре выборов руководителя страны. Список не обязательно а) партийный, б) в количестве равном количеству мест в парламенте (минимально возможное число, скажем, 10). Любые пять человек из списка могут быть приглашены Коллегией арбитров для представления их программы и исследования их качеств. Так что, если группа заявляет список, например, в 40 человек, из него Коллегия может пригласить, скажем, номера 9, 17, 23, 30 и 38. Если хотя бы кто-нибудь из них статист, то список будет провален.

Коллегия определяет списки, допускаемые к голосованию, в количестве удвоенном по сравнению с числом списков, избранных в парламент предыдущего созыва. То есть, если в парламент прошло, например, 12 списков, то к следующим выборам Коллегией будет допущено 24. Право быть допущенным обязательно предоставляется группам, представляющим списки, прошедшие на предыдущих выборах (таковой считается группа, в которую входит более половины членов какого-то одного списка, прошедшего на предыдущих выборах). Если такая группа воспользуется этим правом, то она будет обязана предъявить отчет о предвыборных обещаниях и деятельности списка, который она представляет, в предыдущую каденцию. Итак, Коллегия будет 1) определять не менее половины кандидатов для голосования («новые» списки), 2) оценивать всех кандидатов (и «старых», если таковые заявятся, и «новых») по критериям, выработанным обществом.

Результаты работы Коллегии:

– перечень списков, допущенных к голосованию, в порядке убывания их качества (1 – самый лучший, 2 – следующий по качеству и т.д.),

– сжатая характеристика программы и состава каждого списка по критериям с обоснованием оценки качества данного списка (в отношении «старого» списка – еще и оценка его предвыборных обещанияй и деятельности в предыдущую каденцию).

Эти результаты в течение 2-х недель перед выборами в обязательном порядке публикуются всеми СМИ и не подлежат комментариям. Группам на выборах для обозначения присваиваются номера в соответствии с перечнем, выработанным Коллегией. Так что, если избиратель доверяет Коллегии, он может, не вникая особенно в суть, идти и голосовать за № 1.

Не фиксируется точное число депутатов парламента, устанавливается лишь их максимальное количество. Понятно, что список, скажем, в 10 человек, может получить голосов избирателей, например, на 15 мандатов. Этот «перебор» повлечет за собой вычитание 5 из максимального числа депутатов парламента. И так по всем «перебравшим» спискам. В парламенте будет столько депутатов, сколько будет избрано. Фиксация числа депутатов парламента имеет смысл тогда, когда выборы проводятся по избирательным округам. В таком случае это число определяется количеством избирательных округов, на которые необходимо поделить страну для проведения выборов. При выборах же по партийным спискам фиксация числа депутатов является контрэффективной. Это просто еще одна отжившая норма, которая по привычке принимается людьми, поскольку никто не побудил их задуматься над ее неплодотворностью.

Проиллюстрирую данное утверждение следующим примером. Предположим, частный работодатель объявляет конкурс на 120 вакансий (для иллюстрации взято число равное количеству депутатов Кнессета), требующих для эффективной работы на этих местах очень высокой компетентности. Однако среди тысяч претендентов находится только 100, удовлетворяющих требованиям компетентности. Эффективно ли брать на работу сверх этих ста еще каких-то людей, не способных удовлетворительно делать то, что от них требуется? Полагаю, любой здравомыслящий человек, не затруднится ответить на этот вопрос «нет». Ведь иначе работодателю придется потратить свои средства на содержание бесполезных сотрудников, хуже того, они еще будут сильно вредить эффективной работе тех ста, кто компетентен.

Но избиратели как раз и являются таким коллективным работодателем по отношению к парламентариям. Очевидно, что к очень сложной и важной работе можно допускать только тех, кто в ней компетентен. Очевидно, нет никакой гарантии, что среди желающих заняться политическим законодательным управлением, например, Израиля на каждых выборах обязательно найдется не менее 120 достаточно компетентных для этой сложнейшей и важнейшей в стране работы. Думается, на очевидную неэффективность избрания фиксированного числа депутатов Кнессета публика не обращает внимания только потому, что данная фиксация является политической нормой, которая просто не обсуждается и воспринимается всеми, как нечто само собой разумеющееся.

Итак, предлагаемая мной процедура парламентских выборов будет способствовать эффективности политики еще и из-за нефиксированности числа избираемых депутатов.

Внедрение этой процедуры в Израиле вместе с изложенной в Разделе 3.4.1 процедурой выборов главы исполнительной власти должно сопровождаться следующими законодательными установлениями. Выборы в Кнессет проводятся в середине каденции главы исполнительной власти. Таким образом, нация имеет возможность раз в два года прямо корректировать управление страной. Депутат Кнессета не имеет права занимать никакие должности вне Кнессета, а Кнессет не имеет права устроить досрочные выборы главы исполнительной власти иначе как в результате процедуры импичмента. Глава исполнительной власти назначает министров, а Кнессет утверждает их, но не имеет права отправить в отставку.

Представляется, что внедрение аналогичной процедуры и периодизации выборов исполнительной и законодательной власти повысило бы эффективность российской Государственной Думы и законодательных собраний субъектов федерации.

Изложенная выше идея повышения рациональности применима и к процедуре осуществления референдумов. Ее обновленная схема может быть построена подобно схеме выборов: введение – избрание арбитров – всенародное обсуждение требований общества, которые следует предъявить к решению важнейшей общенациональной проблемы, вынесенной на референдум, – почтовое голосование по выбору требований из списка, сформированного Коллегией арбитров, – представление организациями или гражданами вариантов решения в Коллегию арбитров – демонстрируемая обществу работа Коллегии по оценке вариантов и определению тех из них, которые допускаются к голосованию, – всеобщее голосование за тот или иной вариант. Тематику и расписание проведения референдумов можно было бы определять раз в два года на выборах руководителя государства и парламента. Таким образом регулярные рационализированные выборы и референдумы образовали бы новый политический институт – систему общенационального рационального принятия важнейших решений.

В настоящее время, благодаря развитию средств коммуникации и "технологии" принятия решений, судьбоносные вопросы жизни страны стало возможным решать при прямом участии всего народа. Я имею в виду участие во всем процессе принятия решений, а не только в его последней фазе – выборе наиболее предпочтительного варианта решения – как в современной прямой демократии. Ее сторонники призывают к передаче народу этой фазы принятия важнейших общественных решений. В том виде, в котором прямая демократия существует ныне в Швейцарии и некоторых штатах США, где наиболее острые вопросы жизни общества решаются на референдумах, она, как показано, например, в [80-82], более эффективна, чем традиционная представительная демократия. Однако, референдум – это форма окончательного выбора, а не выработки решения. Его нынешняя процедура, как и процедура выборов, не предусматривает участия народа в предшествующих выбору трех фазах принятия решений. Значит, конвенциональная процедура референдумов, с одной стороны, из-за отклонений от рациональности не обеспечивает высокой вероятности получения высококачественного решения, а с другой стороны, открывает широкие возможности для махинаций. Ясно, что этими возможностями израильская и российская политические элиты с их нормами деятельности не преминут воспользоваться и внедрение прямой демократии в Израиле и России не будет эффективным. Поэтому для того, чтобы в этих странах прямая демократия стала действенным инструментом эффективной политики, должна быть радикально повышена рациональность процедур осуществления референдумов.

Но прежде чем осуществлять в качестве выборов и референдумов предлагаемые общенациональные рациональные процедуры принятия решений, их необходимо тщательно отработать на модельных примерах. При этом наибольшее внимание следует уделить всему, что связано с Коллегией арбитров. Ведь именно от того, насколько вовлеченными окажутся рядовые граждане в наблюдение и контроль за деятельностью Коллегии и насколько авторитетной станет для них ее оценка, будет зависеть мера приятия нацией ее рекомендаций (очевидно, общенациональная эффективность решения тем больше, чем больше степень общенационального согласия с этим решением).

Первый опыт отработки предлагаемой модели ппроцедуры был осуществлен в июне 2001 года в Кфар Сабе на проблемно-деловой игре, посвященной разработке стратегии деятельности группы "К открытому человеку и открытому обществу" в Израиле. В игре участвовало 30 человек, она проводилась в течение двух выходных дней по процедуре, соответствовавшей той, что намечена в предыдущем разделе. В начале игры участники избрали Коллегию арбитров из 5 человек. Ко второму дню игры было сгенерировано 3 варианта стратегии деятельности. Их оценка проводилась Коллегией, при этом остальные участники игры могли наблюдать за ее работой и вносить свои предложения через специального посредника. В то же время они были вольны избрать другое времяпрепровождение, воспользовавшись разнообразными возможностями для отдыха, имевшимися в учебно-оздоровительном комплексе, где проводилась игра. На протяжении многих часов работы Коллегии количество наблюдателей постоянно изменялось, но ни разу не было ниже двух третей от числа участников игры, не вошедших в Коллегию. Около 50% наблюдателей обращались через посредника со своими замечаниями и предложениями в Коллегию. По завершении ее работы все единогласно проголосовали именно за тот вариант стратегии деятельности группы, который Коллегия сочла лучшим.

Дальнейшую отработку процедуры целесообразно проводить в ходе все более и более масштабных имитационных деловых игр. На мой взгляд, следующим этапом моделирования должна быть процедура, в которую в роли участников-избирателей было бы вовлечено не менее тысячи людей и которая продолжалась бы не менее нескольких недель. Это можно сделать в рамках конкурса на лучший проект решения какой-нибудь общественно-значимой проблемы. Данный конкурс следует построить в соответствии со сценарием, предлагаемым в предыдущем разделе для общенациональной рациональной процедуры принятия решений. Я вполне представляю, как определенной системой поощрений и призов привлечь к участию в этом конкурсе а) людей того уровня и с теми качествами, которые, по предположению, могут быть у членов общенациональной Коллегии, б) специалистов, которые выступят в роли экспертов, в) рядовых граждан в качестве избирателей. На последнем этапе моделирования нужно увеличить масштаб конкурса до общенационального, при этом отработать вопросы представления процедуры в интернете и трансляции по радио и телевидению.

Как следует из Раздела 1.3.1.1, рациональность процедур выборов и референдумов во многом предопределит принятие в их рамках высококачественных общенациональных решений. Тем самым они будут непосредственно способствовать политике общенациональной эффективности. Однако не менее важно и опосредованное способствование этой политике, которое должно оказать проведение общенациональных рациональных процедур принятия решений своим позитивным воздействием на избирателей. Позитивно воздействовать оно будет в двух направлениях, как подсказывает опыт осуществления рациональных процедур коллективного принятия решений.

Во-первых, при многократном участии в этих процедурах, как правило, пояснения по их построению и ходу повышают компетентность участников в области принятия решений. Поэтому после участия в ряде рационализированных выборов и референдумов избиратели, по всей вероятности, станут лучше разбираться в принятии решений.

Во-вторых, в процессе рационально построенного коллективного принятия решений у его участников обычно сглаживается чисто индивидуалистическая установка и усиливается ориентация на общую выгоду. Это можно сформулировать ближе к теме настоящей главы следующим образом: индивид приходит к тому, что получение сиюминутного собственного выигрыша за счет других менее выгодно в долговременной перспективе чем достижение ситуации, при которой выигрывают все (см. Раздел 1.3.3).

Ясно, что эффективность политики как норма может утвердиться в обществе, только если на нее будут ориентированы и элита и рядовые граждане. Для последних это прежде всего означает изменение психологической установки, описанное в предыдущем абзаце.

Следует подчеркнуть, что повышение рациональности процедур выборов и референдумов – лишь элементы, хотя и очень важные, перехода к эффективной общенациональной политике. Для того, чтобы к ней вполне перейти, на мой взгляд, потребуется осуществление еще ряда мер по рационализации принятия решений в исполнительной и законодательной власти [1]. Они эскизно изображены на схеме «Преобразования демократии для развития открытого общества» [см. приложение]. Суть их состоит во внедрении 1) рациональности и открытости в регламенты важнейших процедур принятия фундаментальных решений – обсуждений и голосований, разработки, согласования и утверждения планов и программ и т.д.; 2) обязательной презентации этих решений обществу с развернутыми обоснованиями (например, по «комнате» – Раздел 1.3.2 – с подробными ответами на вопросы (а) "как видится проблема и почему (на каких основаниях)?", (б) "какие методы, средства и ресурсы разрешения сформулированной проблемы избраны и почему они будут наиболее эффективны?" и (в) "каков план конкретных действий и почему он оптимален?").

Предлагаемые меры рационализации, в частности, должны оказать на элиту такие же воздействия, как те два, что описаны выше для публики, – а именно, радикально повысить компетентность в принятии решений и, сгладив чисто индивидуалистическую установку, усилить ориентацию на общие интересы.

Так что, если когда-нибудь в отдаленной перспективе вся эта рационализация демократии будет успешно осуществлена, то вторая и третья негативные причины, обуславивающие убожество результатов выбора власть предержащих, окажутся не просто дезавуированными, но и в значительной степени устраненными. В общем, качество и выбирающих, и тех, из кого выбирают, кардинально повысится. По существу, сама демократическая система власти перейдет в новое качество, которое я предлагаю выделять названием «рациональная демократия». Для того, чтобы показать особость последней, проанализирую общее понятие.

Демократия буквально означает «власть народа». Поэтому дать определение демократии можно, определив составляющие это сложное слово 2 компонента. С народом просто – это совокупность граждан страны. Определение власти, общепринятое в политологии, резонно взять из последнего фундаментального обзорного издания под эгидой Международной Ассоциации Политических Наук [83]: «субъект X имеет власть над субъектом Y, если

(а) у X есть возможность вынудить Y,

(б) к действиям в интересах X,

(в) которые иначе Y не стал бы предпринимать.»

В таком виде по отношению к демократии это определение не операционально, поскольку не позволяет растолковать понятие «власть народа»: ведь если X – народ, то неясно, что Y, т.е. властью народа над кем является демократия. Поэтому я предлагаю модифицировать данное определение, исходя из посылки о том, что власть может быть не только субъекта над другим субъектом, но и субъекта в общности людей (например, в семье, организации, стране и т.п.). В таком контексте то, что субъект С имеет власть в общности О означает, что условия (а)-(в) переформулированы в следующие:

(1) С имеет возможность принимать решения, которые осуществляются в О,

(2) отвечают интересам С,

(3) иначе не осуществлялись бы в О.

Исходя из этого определения, отправлением власти некоторого субъекта С (например, народа) в какой-то общности (например, в стране) следует считать принятие решений, удовлетворяющих всем условиям (1)-(3). Причем особое внимание необходимо обратить на условие (2). Ведь принятые в современной «реальной демократии» процедуры из-за их нерациональности позволяют верхам манипулировать народом так, что, даже участвуя в принятии решений уровня страны, рядовые граждане в значительной мере действуют не в своих, а в верхушечных интересах. Поэтому никакая манипулятивная демократия из-за частичного выполнения условия (2) в полной мере демократией не является. В порядке увеличения степени выполнения этого условия можно отметить следующие разновидности манипулятивной демократии

I) тотально-манипулятивная (например, советская), предельно отклоняющаяся от демократического идеала, задаваемого определением;

II) административно-манипулятивная (например, нынешняя российская), очень сильно отклоняющаяся от идеала;

III) информационно-манипулятивная (например, западная), существенно отклоняющаяся от идеала.

То есть качество этих демократий, как властей народа, I-й отвратительное, II-й плохое, а III-й посредственное.

Последняя оценка передовых демократий Запада там довольно-таки распространена. Среди предлагаемых альтернатив улучшения наиболее популярны (i) прямая и (ii) партисипативная демократии. Их идея состоит в том, чтобы радикально увеличить количество соответственно (i) процедур прямого принятия народом властных решений (например, референдумов) и (ii) граждан, участвующих прямо или опосредованно в принятии властных решений. Однако, предлагаемые количественные изменения вряд ли существенно приблизят информационно-манипулятивную демократию к идеалу из-за того, что качество процедур не изменится – они по-прежнему останутся нерациональными. А значит, сохранятся и прежние возможности манипулирования народом, которые элита, конечно же, не применет использовать.

Мои предложения по рационализации демократических процедур, придают им принипиально другое качество, минимизирующее возможности манипулировать гражданами. Либералы в России ныне мечтают перейти от плохой демократии (II) к посредственной (III), а в Израиле – от «незрелой» посредственной к «зрелой» посредственной. Думается, гораздо плодотворнее сразу переходить к хорошей – РАЦИОНАЛЬНОЙ.

Замечу, что означенная рационализация демократии в свою очередь лишь часть, хотя и очень важная, комплекса рационалистических преобразований, направленных на радикальное улучшение адаптивных способностей всего общества в целом и отдельных его членов. Другими важнейшими областями этих преобразований, намеченных во второй главе, являются культура и образование.

Внедрение очерченных в Разделе 3.4 процедур выборов будет и само по себе акцией эффективной политики, поскольку, во-первых, сделав неуместными массовые предвыборные кампании, сэкономит затрачиваемые на них громадные средства и информационные ресурсы. Во-вторых, это даст и еще гораздо более значительный прирост общественного благосостояния – ведь не будет больше и спонсоров предвыборных кампаний, а значит, избранным политикам не потребуется, как ныне, расплачиваться с ними из государственного кармана после выборов.

В политической деятельности предлагаемые мною нововведения, как представляется, будут способствовать следующим позитивным сдвигам.

Повернется вспять сегодняшнее вредное изменение общественных функций партий (в России имеются в виду не только политические партии, но и так называемая "партия власти"). Партии начнут превращаться все больше и больше в проводников в жизнь общества каких-то новых идей и станут все меньше и меньше выступать в роли инструментов перераспределения политической власти и благосостояния, используемых теми или иными кликами правящей элиты. Партии лишатся роли обязательного трамплина, без которого невозможно восхождение к вершине управления обществом. Для этого тогда больше не потребуется взбираться на сей трамплин либо посредством многолетних внутрипартийных интриг, либо при помощи мобилизации огромных денег, т.е. быть либо терпеливым интриганом, либо богачем или знаменитостью.

Занятие политикой перестанет привлекать, в основном, субъектов, одержимых жаждой власти и популярности, ради которых они готовы на обман, поклеп, подкуп и даже еще более "грязные" вещи. В политику пойдут и многие порядочные, способные и патриотичные люди, которым ныне это, с одной стороны, противно из-за их чистоплотности, а с другой, очевидно не сулит шансов ни выдвинуться в партийные лидеры, ни пройти на выборах из-за той же их разборчивости в средствах и невозможности мобилизации огромных денег. Конечно, этих «новых политиков» тоже будут интересовать власть и публичная известность, однако, главным образом та власть, которая может быть употреблена во благо всего общества, и та известность, при которой публика видит в них эффективных государственных деятелей. Вряд ли возможно, чтобы внедрение вышеописанных процедур сразу привело к управлению страной каких-то идеальных альтруистов, однако оно откроет дорогу во власть нормальным порядочным, способным и патриотичным людям. Таковых вполне возможно увидеть в реальной жизни, они есть, например, среди моих знакомых, и я уверен, некоторые из них с энтузиазмом взялись бы за переориентацию политики с перераспределения на общенациональную эффективность.

Поэтому даже в самом начале функционирования новых процедур выборов в распоряжении Коллегии компетентных и непредвзятых арбитров обязательно окажется множество хороших вариантов выбора. Следовательно, она предоставит широкой публике выбор между хорошим и очень хорошим. В таком случае возможная некомпетентность избирателей не будет иметь большого значения.

То есть устранение нерациональности процедуры сразу во многом дезавуирует остальные две негативные причины, обуславивающие плохой выбор (невысокое "качество" как подавляющего большинства тех, из кого приходится выбирать, так и подавляющего большинства тех, кто выбирает).

Таким образом, повышение рациональности процедур выборов будет с первых же выборов способствовать идейному обогащению политики, ее этическому очищению и приходу в нее эффективных управленцев. Тем самым будет инициировано установление в политической жизни Израиля и России новой нормы (коренной ориентации политики на общенациональную эффективность).

В Разделе 3.2 было выявлено, что радикальное повышение эффективности политики в России и Израиле означает смену имеющейся в политической жизни этих стран нерелевантной нормы (коренной ориентации политики на "махинаторское" перераспределение). Понятно, что установить новую норму можно только после соответствующего коренного обновления состава политического истэблишмента. Осуществить это в рамках существующей процедуры выборов невозможно. Принять же формальное решение об изменении процедуры может только сама власть. Между тем, как уже отмечалось выше, образовался порочный круг, в котором перераспределительная политика, "махинаторский" состав правящей элиты и нынешняя процедура выборов способствуют поддержанию и воспроизведению друг друга. Сегодняшние властьимущие изменят процедуру выборов на существенно более рациональную только в том случае, если их к этому вынудит сильнейшее давление избирателей. А последнее может возникнуть лишь тогда, когда широкие массы избирателей усвоят приведенную выше трехзвенную цепочку причинно-следственных зависимостей: 1) увидят возможность выхода общества из тяжелого неблагополучия дезадаптации в переходе от перераспределительной политики к эффективной, 2) свяжут данный переход с соответствующим обновлением политической элиты и 3) осознают, что для него необходимо коренным образом рационализировать процедуру выборов.

У меня есть большой опыт изложения материала по рационализации управления страной перед слушателями с различным уровнем образования и специальных знаний. Обычно получасовых пояснений оказывается достаточно для того, чтобы образованный думающий человек, хоть и не изучавший политологию, уловил основные недостатки перераспределительной политики и их связь с конвенциональной процедурой выборов. При этом люди, как правило, разделяют мнение о необходимости радикального повышения эффективности политики. Многие принимают логику сформулированных выше причинно-следственных зависимостей и позитивно относятся к предложенной процедуре выборов. Именно этот элемент комплекса рационалистических преобразований в отличие от других менее очевидных его составляющих легко воспринимается публикой несмотря на свойственные большинству людей отклонения от рациональности и на то, что процедурная рациональность практически ни для кого не является ценностью. Так что уяснение и воплощение в жизнь идеи процедурно-рационального обновления политической элиты могло бы способствовать в дальнейшем уяснению и воплощению в жизнь всего комплекса рационалистических преобразований политики, а затем и культуры и образования.

Я не сомневаюсь, что если бы СМИ уделили представлению и обсуждению означенной идеи определенное внимание, она нашла бы широкое признание общества. Однако без поддержки какой-нибудь заинтересованной в обсуждении данной темы политической силы СМИ вряд ли пойдут на ее освещение (см. Разделы П2 и 3.2.2).

Попытки заинтересовать этой идеей некоторых израильских политиков тоже не увенчались успехом. В результате моего участия в предвыборной кампании 1996 года у меня сложились хорошие личные отношения с рядом депутатов Кнессета. Тех из них, в ком можно было предположить способности к эффективной политике, я пробовал убедить развернуть кампанию, нацеленную на пропаганду и внедрение политики эффективности. Характерно, что никто из моих собеседников не проявил интереса к основаниям, с которых я начинал разговор, т.е. к анализу того, какие насущные проблемы страны и почему могли бы найти свое решение в результате переориентации политики с "махинаторского" перераспределения (нормативность которого они признавали) на общенациональную эффективность. Все старались так направить беседу, чтобы как можно быстрее уяснить, какой политический капитал лично они могут приобрести или потерять, взявшись за предлагаемую мной кампанию. Я пояснял, что проведение данной кампании воплощает собой политику эффективности в сфере самой политической деятельности. Это хороший шанс выйти за рамки борьбы с конкурентами за перераспределение голосов тех 60% граждан, которые приходят на выборы и поддерживают ту или иную партию. Ведь кампания даст возможность получить поддержку тех трех процентов избирателей, которые голосовали против всех кандидатов, и еще очень многих, кто интересовался политикой, но, с одной стороны, негативно относился к баллотировавшимся политикам, а с другой, не испытывал желания выразить данное отношение демонстративным голосованием против всех и поэтому просто не пришел на выборы.

Мое предложение, однако, требовало, во-первых, отринуть норму политической борьбы, которая состоит в том, что политики конкурируют в игре на утвердившихся в общественном мнении взглядах. Во-вторых, вместо этой примитивной одностадийной перераспределительной игры запустить двухстадийный процесс – сначала вложить большие ресурсы в развитие в общественном мнении нового взгляда, чтобы затем без обычной конкуренции пожать плоды данного развития. То есть преодолеть описанную выше присущую политикам склонность к кратковременному выгадыванию ради деятельности, ориентированной на сравнительно долгосрочную перспективу. Но пойти на то, что требовалось совершить во-первых и во-вторых, означало бы перестать быть обычным нормальным профессиональным политиком, а это оказалось невозможным для тех депутатов, с которыми я беседовал.

В общем, судя по моему израильскому опыту, не стоит рассчитывать на то, что какой-то невыдающийся высокопоставленный политик (а выдающихся в израильской политической элите нет) дерзнет вложить большие ресурсы в смену нерелевантной нормы политической жизни. Мне не так ясна ситуация с персоналиями в российском истэблишменте, но, похоже, она столь же мало обнадеживающая, как и в израильском.

Не вызывают пока надежды и российские интеллектуалы. Мне неизвестно, чтобы кто-нибудь обсуждал уровень процедурной рациональности российской культуры принятия решений на конференциях, семинарах, круглых столах, дискуссиях в СМИ и т.п. Данный вопрос не затрагивался и в научных публикациях до появления моих работ. Но это только в сказке достаточно, чтобы один мальчик воскликнул «А король-то голый!», и, как подразумевается, все прозрели. В жизни подобные единичные восклицания нынешние короли (закулисные кукловоды) и их марионетки (политический и масс-медийный истэблишмент) просто замалчивают.

Недавно я толковал на симпозиуме в Москве о том, что одной из главных причин неблагополучия России являются отклонения от процедурной рациональности в культуре принятия решений. Минут пятнадцать подтверждал этот тезис анализом фактов (по-видимому, убедительным, т.к. никто не пытался его покритиковать даже по мелочи, что для научных форумов беспрецедентно), и показывал, как изменением процедур можно радикально улучшить ситуацию. В заключение я заявил, что предвижу, как политическая элита России воспримет мои высказывания, подобные восклицанию мальчика из сказки о голом короле. Правильная властная реакция на мальчика – (1) сделать вид, что вообще никто ничего не кричал, и (2) потом тихо дать мальчику укорот. Но поскольку я не здешний мальчик, (2) нерелевантно. Однако, в силу (1) понятно, что мой единичный голос услышан не будет. И вся надежда на то, что к нему присоединятся многие авторитетные голоса – тут я сделал уважительный жест в сторону аудитории. Поэтому, закончил я, приглашаю вас в хор мальчиков. Все места вакантны, первые легко могут выдвинуться в запевалы.

Настала полная тишина. Секунд 10-15 при общем безмолвии я стоял на трибуне и, мне казалось, чувствовал, как идет просчет вариантов в головах российских политологов. Итоговое мнение выразил вальяжный господин, сказав: «Да, мальчик, конечно, интересный, но только вряд ли для него найдется девочка». И все закивали, поскольку поняли, что имелось в виду – «вряд ли для этого проекта найдется спонсор в Администрации Президента». На сем, согласно (1), обсуждение завершилось.

--------------------------------------------------

Назвав предложенный в Разделе П3 в качестве первого шага рационализации сценарий создания Рационального Открытого Движения (РОД) идеальным, я тем самым хотел подчеркнуть не только свои предпочтения, но и сомнения в его реальности. Даже если требуемые изрядные финансовые ресурсы найдутся в России, развитие РОД, наверное, будет подавлено партией власти. И не только дабы предотвратить становление политического конкурента. Сама партия власти тоже не станет развивать "рациональную открытость" общества несмотря на то, что некоторые шаги в данном направлении не только замечательно послужили бы России и россиянам, но и повысили бы популярность правящей верхушки. Например, всю деятельность созданной властью Общественной палаты можно построить на рациональных коллективных процедурах принятия решений, которые были бы приспособлены для очень выигрышного освещения в СМИ. Более того, Общественная палата могла бы проводить конкурсы на решение актуальных социальных проблем, построенные как рациональные общенациональные процедуры принятия решений и превращаемые в высокоэффективные ПИАР-акции. Но все плюсы этих мероприятий для власти, думается, перевесит один минус – они приведут к повышению рациональности мышления граждан, а значит, россиянами станет гораздо труднее манипулировать. Для общественности прояснятся многие не видимые прежде ошибки и ухищрения правящей элиты; следовательно, от последней потребуются существенно большие компетентность и добросовестность, чем ныне. И большинство властьимущих не сможет соответствовать новым требованиям. В общем, возможный выигрыш от рекомендуемых мною акций вряд ли подвигнет истэблишмент на риск подорвать свое благополучие из-за последующего разрушения выгоднейшей для него манипулятивной демократии.

О демократии в обсуждениях моих идей с российскими интеллигентами я обычно слышу, что она и должна быть пока административно-манипулятивной в России, – мол, в условиях недостаточной цивилизованности народа, чем в большей степени решения принимаются за него элитой, тем они лучше. Якобы либерализм еще не стал для россиян общественной ценностью, поэтому следует руководствоваться прагматикой "не важно, какая кошка – белая или черная (либеральная или авторитарная), лишь бы она лучше ловила мышей"; а поскольку авторитаризм покамест более продуктивен в России, целесообразно поддерживать его нынешнюю манипулятивно-демократическую российскую модификацию. Известно, говорят мне, возможное прагматическое возражение либералов: "тот, кто между свободой и сытостью выбирает последнее, рано или поздно будет голодать". Мы-де не станем оспаривать, что для цивилизованных народов либерализм прагматичен, может, и у нас так будет, когда коренным образом изменятся люди, но для этого должно пройти несколько поколений. Я отвечаю, что идея процедурной рациональности – если процесс хороший, то и продукт хороший – как раз прежде всего именно прагматическая. Да и вообще, речь у меня идет не о традиционной либерализации, а о рационализации. И для того, чтобы получить от нее эффект, не надо ждать, пока пройдет несколько поколений. Если в России будут приняты мои практические рекомендации, прописанные на уровне конкретных проектов законов, акций, процедур, то важнейшие российские решения сразу же радикально улучшатся.

Нередко дискутирующие со мной россияне, наоборот, противоречат прагматике: "Вы хотите Обломовых переделать в Штольцы. Но без присущего нашему национальному характеру чудесного иррационализма Россия перестанет быть Россией!" Выясняю, что имеется в виду под "чудесным иррационализмом". Оказывается, эмоциональная спонтанность, духовная чувствительность, соборность и т.п. Но эти свойства никак не может нарушить корректировка отклонений от процедурной рациональности в принятии решений, которую я предлагаю. Наоборот, как аргументировано в Главе 1, рационализация в институциональной области и развитие современной соборности в духовной сфере будут способствовать друг другу.

Эти два взаимопротиворечащих возражения по сути моей концепции столь же часто высказываются россиянами, как и несутевое пессимистическое заключение: "Все равно, никто из тех, кто у нас мог бы сделать такое, за это не возьмется."

Как следует из вышеизложенного, я тоже сомневаюсь в быстрой реализации моих предложений в России деятелем, живущим в стране. Для этого первым лицом должен стать Некто – политический лидер, неординарный по своим интеллектуальным и моральным качествам. Конечно, как и любой политик, он тоже будет стремиться к власти и публичной известности, однако, главным образом к той власти, которая может быть употреблена во благо всего российского общества, и к той известности, при которой публика видит в нем образец служения отечеству подобный Ярославу Мудрому. В общем, нужен тот, кто поставил бы своей целью войти в историю России как Некто Рациональный. Маловероятно, но все-таки не исключено, что такой Некто "дремлет" в каком-то государственном муже, даже и не ведая о своем предназначении, и его "разбудит" ознакомление с концепцией, указывающей путь к актуализации этого предназначения.

Более вероятно, что подобный Некто проявится в других странах, в которых решение проблемы адаптации столь же насущно, а политическая жизнь не ограничена доминированием партии власти и у рационализации-открывания гораздо больше возможностей для развития (например, в Украине или Израиле). Там этот Некто может прийти и из оппозиции, и из какого-то общественного движения или бизнеса, не опасаясь кары, аналогичной той, которой подверглись владельцы ЮКОСа. Существует небольшая вероятность, что Некто (возможно, коллективный) возьмется продюсировать проект рационализации России из-за рубежа, где он и его ресурсы защищены от российских карательных органов. Несмотря на то, что его масс-медийные возможности будут ограничены использованием только кабельного телевидения, интернета и оппозиционных печатных изданий, он может дать сильнейший толчок к рационализации России.

Для этого необходима рационализация принятия решений в 1) политической системе, 2) повседневной жизни гражан и 3) общественных, государственных, частных организациях. В соответствии с этим помимо первого приоритетного партийно-политического субпроекта развертывания РОД всеми средствами (не только в Интернете, но и в СМИ, в традиционных организационных формах и т.д.) целесообразно осуществить еще два.

Второй субпроект – повышение рациональности культуры индивидуального принятия решений обрисован в Разделе 2.5. Добавить к этому следует процедуры телевизионных и интернетовских рационалистических интеллектуальных игр и конкурсов, которые я придумал в последнее время.

Третий субпроект – процедурно-рациональное консультирование организаций в развитии открытости для самосовершенствования, стратегическом планировании, брэндинге и т.д. по методологии, разработанной мной и применяемой в России, США и Израиле. В этом проектном направлении я уже несколько продвинулся в России.

В Главе 4 аргументировано предположение о том, что в новейшую историю "двигателем" развития цивилизации является стремление к возрастанию рациональности и свободы принятия решений. Полагаю, после того как выдвинуты практические предложения по рационализации демократии и культуры принятия решений, прописанные на уровне конкретных проектов законов, акций, процедур, гипотетический Некто вскоре где-то в мире появится и с успехом воспользуется ими. Если это произойдет в обществах, сильно связанных с российским, например, в Украине или Израиле, то в России будут инспирированы силы, способные провести рационалистические реформы и наперекор партии власти. Ей, потчующей публику невдохновляющими перепевами общеизвестных идей, придется тогда уступить место тем, кто возьмется за рационализацию России.

Если пользоваться сравнением из области кино, я написал сценарий – привлекательный рационалистический сюжет для России. Но в кино сценарий – 1% фильма, а то и меньше. Фильмы не пишут, а снимают, и делает это не сценарист, а большая команда, самые значительные функции в которой выполняют инвестор, продюсер, режиссер и исполнители главных ролей. Настоящая книга – открытая “заявка” на запуск сценария в работу, т.е. принятие проекта к реализации, а также предложение взять на себя какую-то из вакантных функций – инвестора, продюсера (лица, принимающего стратегические решения по реализации политического проекта), режиссера (политического менеджера), исполнителей главных ролей (публичных политиков) и т.д.

Для наиболее быстрой и успешной реализации проекта идеально осуществлять в полном объеме все три субпроекта во всех трех упомянутых странах – России, Украине и Израиле. В каждой из них имеется ментальная установка, что «нет пророка в своем отечестве». Поэтому продвижению некоторой идеи в России будет очень способствовать то, что она продвигается в Украине, и наоборот. Подобный синергический эффект я предвижу и в реализации субпроектов – осуществление каждого из них будет способствовать реализации остальных. Для того, чтобы развернуть работу такого масштаба, потребуется сумма порядка сотен миллионов долларов в год.

Если придется существенно снизить масштаб, следует реализовывать первый субпроект в России и русскоязычной общине Израиля, дезадаптация в которой особенно обременительна, или в России и Восточной Украине. В последней тамошние русские, по мнению ряда аналитиков, после оранжевой революции готовы с энтузиазмом формировать русскую национальную идею, не дожидаясь метрополии. Требуемая для запуска проекта в этом масштабе сумма – несколько десятков миллионов долларов в год.

Следующее снижение масштаба – первый субпроект в каком-то регионе России. Предпочтительнее в том, где много научной и технической интеллигенции, восприимчивой к идее “процессной” рациональности. На развертывание такой работы потребуются миллионы долларов в год.

И наконец, работа самого небольшого масштаба – построить РОД как сетевую структуру в Интернете, сформировать зачатки рациональной гражданской общественности и создать сильный брэнд предлагаемой идеи в интеллектуальной элите России. Для запуска необходимы несколько сотен тысяч долларов в год.