Зал пресс-конференции журналисты и телеоператоры заполнили до предела. В центре внимания находились трое за столом на невысоком помосте - директор проекта в европейском костюме и клетчатой куфие с бедуинскими кольцами, справа кади в серой галабии, слева - Мансур в своей новой форме с погонами младшего офицера. Кондиционеры старательно охлаждали воздух, но не могли разрядить напряженной атмосферы, царящей в зале. Недружелюбие служителей прессы было настолько очевидным, что директор воздержался от вступительного слова, и кивком головы позволил начать корреспонденту Катарского телевидения в первом ряду.

Тот медленно поднялся. Вопрос, заданный по-английски, прозвучал как выстрел:

- О вас сложилось мнение, как о марионетках израильтян. "Организация освобождения Палестины от террора" выполняет грязную работу израильских оккупантов, чтобы те могли остаться в тени и сохранить своё присутствие на Западном берегу. Так ли это?

Зал встретил столь неприкрытый выпад лёгким смешком.

- Это не только не так, - рассудительно начал директор. - Те, кто распространяет подобную точку зрения, фактически солидарны с террористами Хамаса, поскольку так же лишают палестинский народ надежд на мирную жизнь ради пресловутой победы над сионистским врагом. По сути, это поощрение террора средствами массовой информации. - Он замолк.

Зал недовольно зашумел.

- Это отговорка из арсенала "холодной войны"! - послышалась чья-то реплика.

- Мы ведём ту войну, которую нам навязывают, - парировал директор.

Встал сухощавый блондин из «Дейли телеграф».

- Представляете ли вы некоторый демократически избранный орган народовластия? Опираетесь ли в своих действиях на принятый им закон, или только на военную силу?

Зал моментально затих.

Веско заговорил кади:

- Прежде всего, мы представляем палестинский народ, его историю, религию и традиции. Кроме того, мы представляем его насущные сегодняшние интересы. Что касается закона, то каждому, кто следует по пути Аллаха этот закон уже дан, он заповедан в Коране и суннах, люди могут толковать этот закон, но не изменять его… Мы говорим, что опираемся на историю.
Это означает, что мы опираемся на мудрость тех, кто до нас пытался постичь божественный закон. Абд ар-Рахман ал-Кавакиби учил, что "закон - это твёрдый порядок, установленный богом. Законодательная власть... в руках нации, а нация в совокупности не ошибается". Абул Ала Маудуди полагал, что "ни человек, ни клан, ни группа, ни даже народ в целом не имеют оснований претендовать на обладание суверенитетом. Бог - единственный суверен, все остальные его подданные". Он же исходил из того, что "мнение одного человека способно быть более разумным, чем единодушное мнение всего совета... Поэтому эмир имеет право согласиться и с большинством и с меньшинством и даже решать вопрос, сообразуясь исключительно со своими собственными суждениями".

Хипповатого вида журналистка из «Униты» прервала его, обращаясь к директору:

Послышался смешок. Вопрос в такой форме явно нарушал процедуру пресс-конференции, но директор решил, что это ему на руку.

- Я не обладаю этим титулом и не собираюсь узурпировать власть. Однако это неважно, поскольку демократическое управление вытекает из сущности ислама, — он улыбнулся и склонил голову к кади, передавая ему слово. Тот продолжил:

- «Праведные халифы создали правление, которое установило равенство: равенство в благах и тяготах жизни даже между ними, халифами, и нищими; они пробудили чувство братства среди мусульман, чувство связи между ними в общественной корпорации...». Так писал ал-Кавакиби. Заки Мухаммад Фадл из Багдада считает, что «исламские принципы почти совпадают с демократическими, когда речь идёт о суверенитете народа, равенстве и свободе, а также о разделении власти». Но он отвергает абсолютный суверенитет народа, поскольку "уммой руководит шариат".

- Но какое место в этой системе власти отводите себе вы? – не сдавалась итальянка.

- Мы - это власть в пути, мы укрепляем свою власть, чтобы передать её палестинскому народу. Но в своих действиях мы следуем предписаниям ислама и традициям. В последние века условием достижения власти стало обладание ею. Даже право силы может стать источником власти, поскольку служит выражением Божьей воли. Бадр ад-Дин ибн Джамаа в своем трактате "Изложение законов ради приведения в порядок дел мусульман" доказывал, что если главенство уммой захвачено силой, узурпатору должно повиноваться во имя блага всех мусульман, дабы избавить их от анархии и междоусобиц.

В зале отчётливо зашумели. Кади повысил голос:

- Ваши представления о народоправстве слишком свежи, чтобы стать общепринятыми. Когда-то вы, насара, были гораздо ближе к ним. Хасан ал-Басри дважды уходил в изгнание, преследуемый неправедным правителем, но он же учил: "Насилия со стороны тиранов суть наказания, ниспосылаемые Господом; им не следует противиться мечом, но должно переносить их с терпением". Разве иначе наставлял ваш апостол Пётр: "Со всяким страхом повинуйтесь господам, не только добрым и кротким, но и суровым. Ибо то угодно Богу, если кто, помышляя о Боге, переносит скорби, страдая несправедливо. Ибо что за похвала, если вы терпите, когда вас бьют за проступки? Но если, делая добро и страдая, терпите, это угодно Богу"? Сегодня мы идём в том же направлении, что и вы, но дайте нам время, чтобы догнать вас!

- Да! - поддержал директор. - Я был бы рад повторить слова Кемаля Ататюрка: "Суверенитет принадлежит народу, представленному великой национальной ассамблеей, и этот суверенитет неограничен: никто, ни халиф, ни султан, не может претендовать на то, чтобы оказывать какое-либо воздействие на ассамблею". Но время ещё не пришло, у каждого народа свой путь. В Египте сейчас полнокровная представительная демократия, но ещё столетие назад главный муфтий Мухаммад Абдо, первоначально поддерживавший республику, позднее полагал: "Только справедливый диктатор может привести Восток к прогрессу... 15 лет под таким правителем позволят мусульманам подготовиться к первым шагам представительного правительства". Не торопите нас. И не пытайтесь нас убедить, что вы принципиальные и бескомпромиссные сторонники демократии.
Вы цените собственное спокойствие выше принципов, а власть денег для вас выше любой власти. Жажда наживы пересиливает даже потребность в безопасности: пока ваш экономический порядок продолжает действовать, вы миритесь даже с тем, что Иран и Ирак создают атомную бомбу. А когда по-настоящему ощутите угрозу, не остановитесь перед тем, чтобы уничтожить тысячи мусульман. Когда вам это выгодно, вы забываете про собственные принципы. В Алжире военные сместили законно избранную власть, угодную большинству народа, но вы закрыли глаза на этот переворот.

- Пронунсиаменто, - с неожиданной для него смешной миной прооизнёс кади. По залу прошёл непроизвольный смешок.

- Давайте учиться на уроках истории, - продолжал директор, снижая накал. - Вы достаточно наслушались обвинений в расизме, шовинизме и культурном империализме, в том, что навязываете самым непохожим нациям скроенный по одной и той же – вашей, либеральной - мерке способ правления, и потом они же от этого терпят бедствия и невзгоды. Я не хочу повторять этих обвинений. В главном мы схожи. Вы считаете непреложным условием легитимности власти её следование интересам большинства народа, представительство и выражение этих интересов, и я, ещё раз повторяя ал-Кавакаби, говорю: "Коран полон идей, несущих гибель деспотизму, воскрешающих справедливость и равенство. Подданные, имеющие разум, сдерживают дикость деспотизма поводьями и не щадят жизни, чтобы удержать их в руках и избежать ударов деспотизма".

- Но в чём гарантия, что вы действуете в интересах палестинского народа?

Директор перевел дух.

- Посмотрите на этого молодого офицера, - указал он на Мансура. - Спросите
его, почему он с нами, и чем он занимался раньше. Но сначала просмотрите несколько кадров.

В зале погас свет, осветился экран телевизора слева на помосте, в кадре появился Мансур, вместе с другими парнями бросающий камни в израильских солдат. Изображение замерло, и четко, крупным планом выделилась его фигура - с рукой в замахе, с перекошенным от ярости ртом. Видно было, что это не игра и не монтаж.

- Что вас заставило переменить взгляды? – нетвердо раздался первый вопрос.

- Тяжело было жить, не было работы, не было денег, в Израиль меня не пускали… А Хамас говорил, прогоним евреев, заживем как велел Аллах, будет хорошо, будет справедливость… Иногда помогал, давал немного денег…

- Если бросали камни?

- Да…

- Ну и что же изменилось?

- Потом мне объяснили, что это неправильно, что Хамас получает деньги из Ирана, и долго так не будет, потому что в Иране неверно понимают ислам, и готовятся воевать, поощряют террор, и весь мир против Ирана и Хамаса, поэтому с ними будущего нет.

- Кто вам это объяснил?

Мансур с улыбкой посмотрел вправо.

- Вам не кажется, что вы подверглись «промыванию мозгов»?

- Не знаю, о чем вы говорите, но теперь я поступаю по справедливости.

- Вас пытали?

- Скорее, помогли понять…

- Было больно?

- Если бы меня приговорили к хадду, было бы больнее.

- Чем вы занимаетесь сейчас?

- Помогаю навести порядок.

- Какой порядок вы устанавливаете?

- Мы хотим, чтобы не было террора, и не было столкновений, и не было Хамаса, тогда мы сможем жить, как велел пророк Мухаммед. Сможем торговать с Иорданией и Израилем, это выгодно, потому что Израиль богаче нас, а Иордания беднее. Заведем свою промышленность, будет работа, будут деньги, построим дома, и будем жить в мире, только бы Хамас не мешал.

- Вы стреляете в тех, с кем раньше бросали камни?

- Никто из них уже камней не бросает, все взялись за ум. Я стреляю в тех, кто сопротивляется законной власти, а это бандиты, террористы.

- Почему вы решили, что ваша власть законна?

- Потому что мы защищаем тех, кто хочет спокойно жить со своими семьями, да будет на то воля Аллаха, зарабатывать деньги, кормить детей, и таких большинство. Люди уже не боятся Хамаса и приходят к нам, поддерживают нас, сами просятся служить... А когда станет совсем спокойно – проведём выборы, будет своё государство, свои закон.

Директор оглядел возбужденных жрецов massmedia, и ощутил прилив гордости. Про регламент пресс-конференции можно было забыть, но общий порядок сохранялся и он, Халед Нашишиби, держал поводья в своих руках.

- Вы говорите про волю Аллаха и про то, что собираетесь торговать с Израилем. Но с Израилем вы обязаны воевать, это дар ал-харб, они хоть и ахл ал-китаб, но захватили землю ислама, вы не можете смириться с этим, вы обязаны вести джихад!

Директора внутренне покоробило – ничего другого от сирийца он и не ждал: те не упускают возможности для оголтелой пропаганды. Но Мансур не смутился.

- Земля теперь не так важна, богатство идет от промышленности, а не от пастбищ, достоинство от справедливости, а не от войны. И мы больше не кочевники со своими стадами. Раньше джихад вели с мечом в руке, теперь победа зависит от того, какой народ живёт лучше. Кто богаче, тот распространяет своё влияние, свой закон. Если будет мир, мы тоже будем жить хорошо, если будет война, мы хоть и погибнем, но не победим.

- Но вы нарушаете волю Аллаха, отступаете от ислама...

- Ислам богат толкованиями, мудростью предков. Миллионы мусульман думали над тем, как лучше выполнить волю Аллаха, нам есть у кого учиться. Недавно я узнал про братство сануситов - они ни с кем не хотели воевать. Просто жили в северной Африке, молились Аллаху. Они отказали немцам, которые сто лет назад склоняли их к войне с французами, потом отказали в поддержке итальянцам. Не поддались турецкому султану, который подбивал их против России, не вмешивались, когда восстал Египет, затем Судан. Это были люди крепкой веры. Позже им всё-таки пришлось воевать, многие погибли... Но они хотели, чтобы государство жило по законам ислама, сторонились немусульман. Они считали, что священная война - последнее средство защиты от иноверцев. Если враг придёт разрушать твои дом, убивать семью - только тогда… Евреи больше не хотят с наами воевать. Не прогоняют из наших домов. Признают нашу веру… Нам не за что сражаться. Можно сохранять мир. Не обязательно жить с ними в соседних домах и на соседних улицах. Но в соседних городах можно. У нас будет свой закон, у них - свой.

В центре зала встал подтянутый корреспондент «Монд», и с непреклонной вежливостью обратился к директору:

- Господин Нашишиби, расскажите, пожалуйста, какую роль в создании "Организации освобождения Палестины от террора" сыграли секретные службы Израиля.

Директор посмотрел на него с ласковой улыбкою.

- Израиль почти такое же восточное государство, каким будет Палестина. Там привыкли уважать сильного и пренебрегать слабым. По этой логике, когда им потребовались партнеры для переговоров, они выбрали террористов, у которых было оружие, и кого они побаивались. На нас они смотрели как на насекомых, свысока… Знакомый подход, знакомая ментальность… А мы все эти годы не участвовали в смутах, жили мирно, трудились, кормили семьи. Иногда сотрудничали с ними. Не потому, что они нас вынудили или запугали, хотя было и это, а потому что хотели мира и благополучия для своего народа, которому незачем воевать. Но они с нами не считались, точно так же, впрочем, как и с большинством собственных граждан, не принадлежащих к сливкам общества. А когда «мирная авантюра» Рабина – Переса сгорела в огне, когда стало невозможно скрывать, что Арафат обвел их вокруг пальца, они вспомнили про нас. У них просто не осталось другого выбора. Тогда они помогли нам - оружием и подготовкой… Продолжают помогать… Ho всё, что мы делали и делаем, направлено на благо палестинского народа. Хотя в главном наши цели совпадают - нам нужен мир. Как условие благополучия нашего народа. – Директор сделал паузу и обвел глазами журналистов. - По вашим представлениям, власть законна, если выражает устремления большинства народа. Мы не оспариваем этого. Наша задача сейчас - устранить влияние деструктивных элементов, экстремистских групп, мешающих большинству достичь главной цели – благополучной жизни, основанной на Коране и согласии со всеми соседями. Когда мы решим эту задачу, можно будет приступить к формированию легальных политических институтов. - Он перевел дух. - Стремление к легитимности - в ее западном понимании - только одна из основ нашего неоформившегося режима. Другая - следование законам шариата, в его современном толковании, разумеется. А что касается израильских спецслужб... Хвала Аллаху, они наконец-то взялись за ум и не мешают нам действовать. Лучше поздно, чем никогда...

Зал затих, переваривая услышанное. Затем посыпались новые вопросы, но в них искренний интерес уже преобладал над враждебной предубежденностью.

- Вы безоговорочно признаёте законность существования еврейского государства?

- Мы признаём, что история еврейского народа даёт ему основания претендовать на проживание в Палестине. Мы готовы признать за ним это право и право на его государственность ровно в той мере, в какой евреи признают право палестинского народа на проживание в Палестине и на нашу государственность. После того, как эти права взаимно признаны - а это главное, - мы готовы рассматривать вопросы государственного размежевания, совместного земле- и водопользования - на основе принципов добрососедства и взаимного доброжелательства.

- Признаёте ли вы право евреев на возвращение?

- Разумеется. Эта земля - родина всего еврейского народа, а не только какой-то его части.

- Будете ли вы стремиться к возвращению палестинских беженцев?

- Безусловно, но поскольку этот вопрос будет находиться в нашей юрисдикции, на практике это станет осуществимым только в отношении тех, кто проявит свою лояльность по отношение к Палестинскому государству, и в той мере, в какой для их переселения будет создана экономическая база.

- Однако евреи принимают репатриантов независимо от наличия экономических условий...

- Это внутреннее дело еврейского государства. Но не забывайте, что «кибуц галуйот» продолжается уже 120 лет, а большинство евреев все еще пребывают в рассеянии. Выйдет ли у нас быстрее?.. Мы исходим из того, что нищета и неустроенность - питательная среда для политического недовольства, национальной ненависти, рассадник террора. Мы не собираемся всё это поощрять.

- И все-таки, кто такие "мы"?

- Возникающий орган самоуправления палестинского народа. Его политическое и юридическое оформление произойдёт только после того, как будет налажена его работа. Рождение государственности - длительный процесс. Вы становитесь свидетелями ему.

Директор ощутил, что уже сказал все о главном, и, по логике вещей, пресс-конференция сама собой должна подойти к концу. Но любопытство пишущей братии было ненасытно.

- Готовы ли вы провести свободные и открытые выборы на территориях?

- Да. Сразу после того, как нам удастся лишать влияния тех, кто занимается террором и поддерживает террор.

- Означает ли это усиление репрессий?

- Силовые методы не исключены, но мы делаем ставку на поддеркку населения, у которого в новых условиях будет гораздо больше возможностей для улучшения своей жизни.

- Собираетесь ли вы провозгласить палестинское государство?

- Это сделает выборный орган народовластия сразу после свободных выборов.

- Не противоречите ли вы себе: только что вы заявляли о приверженности авторитарным методам правления?

- Речь шла только о периоде до выборов. В какой-то мере, возможно, об основах функционирования исполнительной власти, поскольку здесь не Европа, но об этом говорить преждевременно.

- Каким вы видите будущее еврейских поселений?

- Они нам не мешают. Мы готовы сосуществовать на основе добрососедства.

- Где пройдут границы палестинского государства?

- Вопрос чисто технический. Мы исходим из принципа равной безопасности, и эта позиция уже согласованна с нашими соседями. В условиях интенсивных экономических и культурных связей граница будет скорей символической, нежели запертой на замок.

- Готовы ли вы примириться с присутствием иностранных войск на своей территории?

- В той мере, в какой они будут обеспечивать и нашу безопасность. Мы бы не хотели заводить большую армию - предпочтительней вкладывать деньги в экономику, здесь мы отстали.

- Уверены ли вы в лояльности еврейских поселенцев?

- Мы пройдём свою часть пути. Евреи должны пройти свою.

- Нe кажется ли вам, что ваши планы - утопия? История региона не даёт поводов для столь радужного оптимизма.

- В последние годы эта история испытывала влияние другой утопии – «Нового Ближнего Востока» Шимона Переса. Но та утопия игнорировала главное, что разделяло наши народы в прошлом - ненависть. Ненависть, подозрительность, недоверие, вражда питали взаимный террор и ещё больше подогревали ненависть и вражду. Потому и провалился процесс Осло, потому и бесполезно было вести переговоры. Нет смысла выторговывать лишний километр территории, если всё равно его придётся обносить колючей проволокой. Мы пытаемся побороть эту застарелую вражду - мы и евреи, каждый в своем лагере. И уже первые результаты дают нам повод для оптимизма.

- Будет ли Палестина исламским государством?

- Непременно. Правильное истолкование шариата не помешает нам усвоить всё лучшее, что создал двадцатый век и создает двадцать первый.

- Будете ли вы соблюдать права человека?

- Разумеется. В полном согласии с нашими традициями.

Директор обвел глазами зал. Слава Аллаху, наконец-то его приняли всерьёз. Он победил. Не стоит больше искушать судьбу.

Он поднялся со стула и объявил:

- Пресс-конференция окончена!